|
|
АБХАЗИЯ – 1992:
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ
ВАНДЕЯ Светлана
ЧЕРВОННАЯ
(Москва / «Мосгорпечать»:
1993) |
|||||
|
|
ЧАСТЬ
1 ЛИТЕРАТУРА
И ИСТОЧНИКИ.
ИСТОРИЧЕСКИЕ
ПОДХОДЫ. ОСВЕЩЕНИЕ
"АБХАЗСКОГО
ВОПРОСА" В
ПРЕССЕ Круг
источников,
использованных
в данной работе,
мало
соответствует
стандартным
представлениям
о солидной
"источниковой
базе"
исторического
исследования.
Государственные
архивы с
упорядоченными
описями
фондов, дел>
единиц
хранения не
содержат в
своих
недрах
материалов
по текущему
политическому
процессу.
Необходимые
для
характеристики
современных
явлений
документы
приходилось
получать из
канцелярий
государственных
учреждений
и общественных
организаций,
из частных
рук, снимать
копии с рассылаемых
по
спискам-инстанциям
указов, распоряжений,
делать
выписки из
стенограмм, протоколов
(существующих
порою в
единственном
экземпляре
в рабочем
столе
подписавшего
такой
протокол
секретаря
или председателя),
использовать
справки,
коммюнике, заявления,
рапространяемые
на
различных
пресс-конференциях
и т. п. Разумеется,
при ссылках
на такого
рода источники
возникает
масса
осложнений,
и это касается
не только
данной
работы, но
почти всех
исследований
"оперативной"
политологии,
связанных с
выходом на
нетрадиционные
источники
порою
совершенно
неожиданной,
в частности
сугубо
конфиденциальной,
информации.
Основная
проблема
при этом
заключается
в степени
достоверности,
в
установлении
подлинности
таких "нетрадиционных"
источников; при
этом даже в
чисто
литературном,
стилистическом
отношении
возникают шероховатости
и сомнения
при
соответствующих
ссылках, не
предусмотренных
никакими
издательскими
стандартами
и рекомендациями
по
подготовке
рукописи к
печати. Если
традиционная
ссылка на
фонд, опись,
дело, лист
архивного
хранения
обеспечивает
полную
легитимность
научной
публикации,
ибо дает
возможность
сличения,
проверки,
экспертизы
соответствующего
источника,
то ссылка,
например, на
"ксерокопию
подлинного
документа, находящуюся
в
распоряжении
автора", да
еще при
невозможности
по
этическим
или
политическим
причинам
указать, как,
с чьей
помощью
такая ксерокопия
к автору
попала,
оставляет
простор для
многих
сомнений. Однако
в данном
случае мы,
вероятно,
имеем дело с
общей
проблемой
исторического
источниковедения,
актуальной
отнюдь не
только по
отношению к
данному конкретному
случаю. Ни
одно
исследование
современного
политического
явления (кризиса,
конфликта),
современного
общественного
движения
(гражданских
объединений,
народных
фронтов,
национальных
движений и т. п.)
невозможно
без
погружения
в такую
зыбкую источниковую
базу, как
материалы
текущего
политического
процесса
(протоколы,
стенограммы,
записи
бесед,
интервью с
политическими
лидерами,
проекты и
окончательные
редакции
программ,
уставов,
деклараций,
соглашений,
постановлений
и т. п.), отнюдь
не всегда
предназначенные
для печати, а
в условиях
военного конфликта
тщательно
охраняемые
от доступа к
ним
"враждебной"
стороны. Так
или иначе,
источниками
в нашей
работе служили
те
документы, с
которыми
автор имел возможность
познакомиться
в Верховном
Совета
Абхазии, "текущих
архивах"
общественных
организаций
- абхазского
народного
форума
"Айдгылара",
общества
"Славянский
дом",
Международной
постоянной
миссии
гражданской
дипломатии
по
конфликту в
Абхазии,
Международного
фонда гуманитарных
инициатив и
Ассоциации
"Гражданский
мир", Фонда
Возрождения
Грузии и др. Многие
страницы
написаны
здесь на
основе непосредственных
личных
впечатлений,
записей
бесед
автора с
государственными
и общественными
деятелями,
на основе
всего, что
автор мог
наблюдать,
видеть
своими
глазами на
Кавказе в
период с
августа по
октябрь 1992
года. Важнейшим
источником
в данной
работе был поток
"абхазских"
политических
материалов
в средствах
массовой
информации,
стремительно
увеличившийся
с августа 1992
года и не
ослабевающий
по сей день;
аудиозаписи
радио- и
телевизионных
передач,
выступлений
(от
заявлений с
объявлением
мобилизации
и войны В. Г.
Ардзинбы и С.
М. Шамбы,
сделанных в
полдень 14
августа 1992
года, и
первых
выступлений
по
абхазскому
вопросу
российских
политиков и
политологов
в программе
"Итоги" 23
августа 1992
года до
последней
телевстречи
Андрея
Караулова и
Владислава
Ардзинбы в
передаче
"Момент
истины" 28
июня 1993 года), и
наконец,
публикации
в
периодической
печати
России и
Грузии,
включая
противостоящие
друг другу
средства
массовой
информации,
поддерживающие
сепаратистское
руководство
"независимой"
Абхазии в
Гудауте или,
напротив,
правительство
Автономной Республики
Абхазия в
Сухуми
(газета
"Демократическая
Абхазия"). Ниже
мы
остановимся
на тех противоречиях,
которые
характерны
прежде всего
для
российской
печати (3) в
освещении
абхазского
политического
кризиса: там
речь пойдет
о различных
историографических
подходах к
данному
вопросу и
поразительной
ограниченности
и
необъективности
большинства
российских
средств
массовой
информации
при странном
сближении
при этом их
крайне
правого и
крайне
левого
флангов.
Здесь же,
говоря о
газетных
публикациях,
как об
источнике, позволяющем
восстановить
историческую
канву,
последовательность
событий,
участие в
них определенных
политических
сил и т. д., мы
также
должны
подчеркнуть
необходимось
критического
отношения к
такого рода
источнику.
Газеты
(последовательно
просмотрены
и изучены в
данном
контексте -
начиная с
августа 1992
года -
"Известия",
"Аргументы и
факты", "Независимая
газета",
"Экспресс-хроника",
"Россия",
"День" и
выборочно -
газеты
различных
общественных
объединений
и республик
Северного
Кавказа:
"Северный
Кавказ", "Кавказский
дом", "Нарт"
(учредитель
последней:
Международная
Черкесская
ассоциация),
"Юйге
игилик"
(карачаевская
газета "Мир
твоему дому"),
"Ир"
(Северная
Осетия),
"Голос
Чеченской
республики",
"Лезги
хабарар"
("Лезгинский
вестник"),
наконец,
независимая
политическая
газета "Под
небом
Грузии",
издаваемая
с февраля 1992
года в
Грозном
сторонниками
свергнутого
экс-президента
3. Гамсахурдиа)
чудовищно
противоречат
друг другу, а
порою и
самим себе,
часто
приводят
непроверенные
и, как
удалось
впоследствии
установить,
вовсе
вымышленные
факты,
избегая при
этом
самоопровержений;
замалчивают
одни и преувеличивают
другие
стороны
дела. Тем не
менее, в
целом,
газетный
источник
служил
чрезвычайно
важным
подспорьем
данного
исследования,
помогая
восстановить
череду
событий и
понять цели,
намерения,
настроения
выступающих
на
страницах
этих газет
участников
конфликта.
Некоторые
из газет
представляют
при этом
особую
ценность,
поскольку
являются единственным
источником
редких и
даже уникальных
публикаций
важнейших
документов.
Так, газета
"Под небом
Грузии"
полностью
опубликовала
"Стенограмму
Московской встречи
руководителей
республик
Кавказского
региона 3 сентября
1992 года" (4),
газета "Юйге
игилик" (единственная
в России)
напечатала
подготовленный
Советом
безопасности
(под
руководством
Ю. Н. Скокова)
проект
"Концепции
национальной
политики
Российской
Федерации
на Северном
Кавказе",
раскрывающий
планы реакционных
сил по
неоколонизации
Кавказа (5). Важнейшие
шаги
грузинского
руководства,
направленные
на
стабилизацию
положения в
республике,
находят
систематическое
отражение
на
страницах
газеты
"Демократическая
Абхазия"
(издается с
августа 1992 г. в
Сухуми),
публикующей
правительственные
распоряжения,
указы коменданта
города,
сводки с
фронта,
статистические
данные и т. д. Для
изучения
предистории
военного
конфликта и
причин
абхазской
трагедии
незаменимым
источником
является
газета
Народного
форума
Абхазии "Айдгылара"
("Единение"),
которая
начала
выходить в
Сухуми в 1989
году,
последовательно
и откровенно
излагая
позиции
сепаратистов,
стремящихся
"вырвать
Абхазию из
Грузии" и вернуть
ее в
"коммунистический
рай". Впрочем,
и некоторые
официальные
и
независимые
газеты
довоенного
времени
("Советская
Абхазия" -
она же
"Республика
Абхазия", "XXI
век" и др.) в
этом плане
весьма
интересны. Что
касается
"литературы
вопроса",
основные
историографические
подходы в
которой нам
хотелось бы
наметить, то
в данном
случае это
понятие
неоднозначное.
Вероятно,
надо
выделить два
ее основных
пласта,
несопоставимых
друг с
другом по
объему,
формам
публикаций,
по "весовым
категориям"
научности и
публицистичности:
то, что
написано до
и после
августа 1992
года. Первый
пласт - это
обширная
историческая
и этнографическая
литература
по Абхазии, созданная,
в основном,
задолго до
драматических
событий 1992
года.
Перечень
основных,
наиболее
солидных
произведений
этой литературы
дан нами в
библиографическом
приложении.
Совершенно
ясно, что
исторические,
культурологические
и
этнографические
исследования
прошлых
десятилетий
не имеют
непосредственного
отношения к
интересующим
нас
событиям 1992
года и даже
шире: 1989-1992 годов,
однако и
исследовать
эти
новейшие события
невозможно
без знания
прежней истории,
культуры,
этногенеза,
быта, нравов
абхазского
народа,
политических
перипетий присоединения
к России и
новейшего,
советского
периода
развития
Абхазской
АССР. Соответственно,
исследования
академика С.
Н. Джамашиа;
труды
такого типа,
как "История
и культура
древней
Абхазии",
"Очерк
этнической
истории
абхазского
народа" 3. В.
Анчабадзе;
"Абхазы:
Историко-этнографические
очерки" Ш. Д. Инал-ипа;
"Национально-государственное
строительство
в Абхазии (1921-1931
гг.)" Б. Е.
Сагария;
исследования
абхазского
и грузинского
средневековья
академиком
И. Джавахиш-вили;
монографии
Г. А.
Дзидзария
по истории
Абхазии XIX -
первой
четверти XX
вв. и т. п.
составляют
необходимый
фундамент
исторического
исследования
современных
событий,
хотя с этими
событиями
они прямо не
связаны. При
построении
этого
фундамента
чрезвычайно
важно было
иметь в виду
те
неизбежные провалы
и пустоты (а в
более
драматической
интерпретации
- даже мины
замедленного
действия),
которые в
нем рано или
поздно бы обнаружились. С
одной
стороны, не
все было
исследовано,
не обо всем
можно было
писать до
определенного
времени, и
разного
рода
идеологические
догмы,
штампы,
стереотипы
советской
исторической
науки
доперестроечного
времени в
той или иной
мере
довлели в
изданиях
прежних
десятилетий
и искажали
объективную
картину,
особенно
когда это
касалось
революционного
периода,
"борьбы за
Советскую
власть" в
Абхазии,
"процветания"
Абхазской
АССР в
нерушимой
семье
братских народов
Советского
Союза и т. п. Некоторую
возможность
корреляции
такого рода
искажений
давали
зарубежные
исследования
абхазской
истории,
прежде
всего
появившаяся
еще в 1951 году в
мюнхенском
"Вестнике
Института
по изучению
истории и
культуры в
СССР"
публикация
С. Данилова
(человека,
пережившего
1937-й год в
Абхазии)
"Трагедия
абхазского
народа", а также
исследование
английского
советолога
Даррела
Слайдера
"Кризис и
ответная реакция
в советской
национальной
политике:
пример
Абхазии",
увидевшее
свет в 1985 году (6). С
другой
стороны,
нельзя
забывать,
что исторические
труды
прошлых лет
и
продолжавшие
их традицию
публицистические
статьи абхазских
и
грузинских
историков,
этнографов,
политологов
уже в
"перестроечной
печати" (в
газетах
"Советская
Абхазия",
"Бзыбь",
"Айдгылара",
в
тбилисских
изданиях -
"Литературная
Грузия" и
других ) были
в
значительной
мере политизированы
и как бы
разведены
по сторонам
назревающего
конфликта.
На полях, казалось
бы
нейтральных,
исследований
давних
исторических
событий
нередко
бушевали современные
политические
и
националистические
страсти, и
такие
исследования
можно было
бы непосредственно
включить в
"литературу
(интересующего
нас)
вопроса",
даже если
они публиковались
задолго до 1992
года и
касались весьма
далекого от
политики
материала,
например
искусства,
археологии,
традиционной
этнографии
и т. п. Историческая
литература
давно стала
полем битвы
между теми,
кто с разных
позиций готовил
абхазский
конфликт,
давая повод
для политических
провокаций
или готовя
их истордческое
обоснование.
Одни авторы
при этом
утверждали
(или
исподтишка
проводили
мысль,
подталкивая
читателя к
такому
выводу), что
нет никаких
оснований
для геополитического
объединения
Абхазии и Грузии
(это разные
народы,
разные
культуры, разные
системы
государственности,
грузины на
абхазской
земле - это
"колонизаторы",
"оккупанты"
и т. п.); другие
старались
лишить абхазских
"националистов"
всяких
иллюзий на собственную,
отличную от
общегрузинской,
историю,
государственность,
этнокультурную
самобытность
и т. д. О том,
насколько
давним и
насколько
политизированным
был этот
исторический
спор,
свидетельствует
тот факт, что
еще в начале
века, на
волне
политической
реакции,
наступившей
после
поражения
революции 1905
года,
появлялись
такие
сочинения, как
"Абхазия - не
Грузия"
господина Л.
Воронова
(СПб: 1907), а свой
манифест "о
неосновательности
притязания
грузин на
Сухумский
округ
Абхазию" Н.
Воробьев
опубликовал
в
Ростове-на-Дону
в 1919 году, как
раз тогда, когда
командующий
Добровольческой
армией
генерал
Деникин
обсуждал с
руководителем
британской
военной
миссии на
юге России
генералом
Бриггсом
перспективы
и основания
к "освобождению"
Сухумского
округа от
грузинских
войск и его
присоединения
к "неделимой
России".
Спустя
четыре
десятилетия
столь же
очевидным
политическим
актом, но предпринятым
как бы в
противоположном
направлении,
была
предварительная
публикация
в грузинской
печати (в 1949-1951
гг.), - в то
время как
реальная угроза
депортации,
вслед за
понтийскими
греками
нависла над
абхазским
народом, - глав
из будущей
книги П.
Инго-роква
"Георгий Мерчуле
- грузинский
писатель Х в.",
в которых
автор
доказывал,
что древние
абхазы-абасг,
известные
по античным
и средневековым
источникам,
были
грузинскими
племенами и
никакого
отношения
не имеют к
современному
абхазскому
населению,
которое проникло
в Грузию с
севера
сравнительно
недавно -в
прошлом или
позапрошлом
веке. На
протяжении
десятилетий
вопрос о том,
кому
принадлежит
Абхазия, кто
откуда и
когда пришел
на эту землю,
кто имеет на
нее историческое
право, кто
здесь
гости-пришельцы,
а кто -
законные
хозяева, как
пинг-понговский
мячик, перебрасывали
друг другу
авторы
исторических
и
этнографических
трудов
прогрузинской
(например,
Роман
Мимонишвили
и Гурам Панджикидзе
в книге
"Правда об
Абхазии". Тбилиси:
1990, часть
тиража - на
грузинском,
часть на
русском
языках) или
проабхазской,
а также
пророс-сийской
ориентации. В годы
"перестройки"
из толстых
научных журналов
и
специальных
исторических
изданий
этот вопрос
вырвался на
страницы
газет, на
просторы
популярной
публицистики,
в том числе
"неформальной",
независимой
печати, и чем
более росли вокруг
него
политические
страсти, тем
более
упрощенным
и
односторонним
становилось
его
толкование (7). Характерно
в этом
отношении
выступление
писателя
Алексея
Гогуа на
страницах
журнала
"Дружба
народов" (1989, № 5)
со статьей
"Наша тревога",
в которой он само
существование
Абхазии в
составе Грузии
представлял
в качестве
национальной
трагедии
абхазов
("...предварительно
истребив
или
обескровив
интеллигенцию,
закрыв абхазские
школы,
переселив
на лучшие
абхазские
земли более 200
тысяч
жителей из
других
районов
Грузии, что
повлекло за
собой
ассимиляцию
части
коренного
населения,
ввергли
один из
древнейших
исторических
народов
Кавказа и
его
культуру в
шоковое
состояние,
превратив
его
автономию в
совершенно
пустую вывеску"
(8). Среди
многочисленных
страстных и
гневных
откликов на
это
выступление
А. Гогуа, вызвавшее
поистине
"шоковое
состояние" в
среде
научной
интеллигенции
Грузии, выделим
наиболее
аргументированную
и обстоятельную
статью М.
Лордкипанидзе,
в которой подчеркивалось,
"что с
древнейших
времен Абхазия
входила в
состав
Грузинского
государства
и в
грузинский
культурно-исторический
мир" и
утверждалось:
"Нам -
грузинам и
абхазам -
друг без
друга
нельзя. Нам
жить вместе,
на одной
земле. Это
предопределено
Историей" (9). Особую
остроту эти
вопросы,
естественно,'приняли
в тот период,
когда война
уже стояла
за порогом,
когда
республика
уже неудержимо
вползала в
политическую
провокацию,
направленную
против
демократической
Грузии. Как
отчаянная
попытка
противодействовать
этой
провокации,
воспринимается,
к примеру,
статья
историка
Виктора
Сичинавы
"Судьба
Абхазии с
Грузией
едина",
опубликованная
в газете
"Демократическая
Абхазия" уже
после
начала
войны.
"...Многогранные
связи грузинского
и
абхазского
народов, -
пишет В. Сичинава,
- их единение
служили на
протяжении веков
мощным
средством
обеспечения
их национальной
независимости
и свободы в
борьбе
против
разного
рода
посягательств" “В <...>
широкомасштабной
антигрузинской
кампании, -
писал в этой
связи
историк
Зураб Папаскири,
анализируяя
публицистику
предвоенного
времени, -
особенно
большое
значение
придавалось
фальсификации
истории
грузинского
и
абхазского
народов ...
Грузинское
государство
и грузины
объявлялись
...
виновниками
всех бед и
несчастий,
обрушившихся
на абхазский
народ на
протяжении
всей его
истории <...>,
грузины
рассматривались
как пришлое,
некоренное
население
Абхазии" (11). Одно
из
последних
по времени
обобщающих
исследований
и изданий,
претендующих
на то, чтобы
внести
ясность в
эти
исторические
споры, -
изданная в
Сухуми в 1990
году книга
Станислава Лакобы
"Очерки
политической
истории Абхазии".
Интересная
во многих
отношениях,
в частности,
по-новому
освещающая
и развивающая
"Абхазские
сюжеты
времен
сталинщины"
(отношения И.
В. Сталина, Л. Д.
Троцкого, Н. А.
Лакобы, Л. П.
Берии),
опирающаяся
на солидный
архивный
материал и
обширную
историческую
литературу,
эта книга в
одном
отношении
обнаруживает
крайнюю
ограниченность
и нетерпимость,
а именно: в
своей
воинствующей
антигрузинской
направленности.
Вся ее концепция
сводится к
тому, что
Абхазия - это
независимое
от Грузии
государство
(была, есть и
будет), и
любые
попытки
грузинской
"агрессии"
(здесь есть
даже
понятие
"демографической
агрессии"),
"оккупации",
"автономизации"
Абхазии
исторически
несостоятельны
и обречены. Характерно,
что автор,
который с
таким
почтением
относится к
памяти
Нестора Лакобы,
бережно, по
крупицам,
восстанавливая
страницы
его жизни и
трагической
гибели, демонстративно
умалчивает
о том, какую
позицию
занимал Н. А.
Лакоба,
будучи
председателем
ЦИК
Абхазской
республики,
по вопросу о
вхождении
ее в Грузию
на правах
автономии
("Исторические
и
экономические
условия
требуют, -
писал Н. А.
Лакоба, -
чтобы
Абхазия и
Грузия
составляли
одно целое <...>,
кое-кто из
наших противников
все время
строят свою
тактику по
расшатыванию
власти <...> вот
на чем:
Абхазия
захочет -
уйдет от
Грузии, захочет
- останется с
Грузией <...>
Для
трудящихся
масс
Абхазии
вопрос раз и
навсегда
стоит так -
судьба
Абхазии с
Грузией
едина" (12). Даже намека
на эту
позицию нет
в "Очерках"
Станислава
Лакобы. Популярность
этих
"Очерков" в
сепаратистски
настроенных
политических
кругах
Абхазии,
можно сказать,
их прямое
одобрение
идеологическим
руководством
автономной
республики
были прямо
противоположны
весьма
критическому
отношению к
ним
грузинской
научной
общественности.
В первые
месяцы
войны, когда
Госкомнац
(Комитет по
делам
национальностей)
России
распространил
составленный
на основе
этих "Очерков"
документ -
"Абхазия:
историческая
справка", в
газете
"Свободная
Грузия" была
опубликована
резкая
отрицательная
рецензия
тбилисского
историка
Автандила
Ментешашвили,
вскрывающая
антигрузинскую
тенденциозность
"Очерков
политической
истории
Абхазии" Ст.
Лако-бы и
последовательную
фальсификацию
им истории
"автономизации"
Абхазии в составе
Грузии
начиная с 1918
года (13). Особое
место в
современной
литературе
по
"абхазскому
вопросу"
занимает
брошюра
Ольги
Васильевой
(возможно,
псевдоним)
"Грузия как
модель посткоммунистической
трансформации",
изданная
при
содействии
Международного
фонда
социально-экономических
и политологических
исследований
(Горбачев-Фонд)
в Москве в
начале 1993 года.
Абхазии
уделено в
этой
брошюре
сравнительно
немного
страниц в
главе
"Национальные
проблемы"
(с.31-37), тем не
менее
данные
оценки и
позиция
автора
заслуживают
пристального
внимания.
Характер
этой книги,
весьма
насыщенной
довольно
точной
информацией,
в том числе о
событиях 1989-1992
годов в
Абхазии,
позволяет
рассматривать
ее в ряду тех
аналитических
документов,
"оперативных
разработок",
справок,
прогностических
раскладок и
т. п., которые
квалифицированные
специалисты-эксперты
старых
властных
структур, -
КГБ СССР, ЦК
КПСС, в
августе 1992 г. -
ГКЧП, - традиционно
готовили
для своего
руководства
по мере
возникновения
соответствующих
запросов.
Даже
стилистика
этой
брошюры, в которой
даны только
факты (в том
числе
многие
прежде
засекреченные)
и рекомендации
без
какой-либо
пропагандистской
"упаковки", -
родная
сестра тех
оперативных
разработок,
написанных
по-военному
четким и казенным
языком,
которые
соответствующие
ведомства в
изобилии
поставляли
"наверх" в
кризисных
ситуациях
апреля 1989 г.
("разработка"
по Тбилиси),
декабря 1989 г.
("разработка"
по Литве), августа
1991 г.
("разработка"
по Москве) (14) и
т. д. Здесь
перед нами
та же
"разработка"
с обилием
цитат и
полученной
"оперативным
путем"
информации,
наскоро превращенная
в брошюру
(тираж 2000
экземпляров)
с броскими
подзаголовками.
Основная
задача этой
брошюры -
выявить
слабые
места того
демократического
блока,
который
пришел к
власти в
Грузии
после
"тбилисской
революции" 22
декабря 1991-го -
б января 1992
года,
проследить
наметившиеся
или
возможные внутренние
разногласия
между
партиями, военными
группами и
их лидерами
(Шеварднадзе
- Сигуа -
Китовани -
Иоселиани и
т. д.), прощупать
все узлы
напряженности
в экономике,
политике,
вооруженных
силах,
национальных
отношениях
внутри
Грузии и ее
внешних
связях, найти
наиболее
сильные
очаги
оппозиции по
отношению к
Шеварднадзе.
Естественно,
Южная
Осетия и
Абхазия
внимательно
рассматриваются
в этой связи
как
плацдарм
организованной
оппозиции,
где уже
фактически
развязана гражданская
война. Свои
выводы по
итогам Московской
встречи и
достигнутых
3 сентября 1992 г.
Соглашений,
направленных
на
прекращение
войны, О.
Васильева
излагает с
циничной откровенностью,
не скрывая
прямых
расчетов на
срыв
Соглашений,
на
продолжение
боевых
действий на
территории
Грузии, на
формирование
такой
модели
"посткоммунистической
трансформации"
и
"федерализации",
которая в
конце
концов
разрушит и
демократическую
Грузию, и
демократическую
Россию(15). Нет
недостатка
в статьях,
репортажах,
свидетельствах
очевидцев
размышлениях
аналитиков,
обращениях
частных лиц
и
общественных
группировок
по поводу
событий и
военного
конфликта в
Абхазии в
современной
прессе.
Размежевание
сил здесь
достаточно
очевидно. Грузинская
центральная
печать
("Свободная Грузия",
"Новая
газета",
"Дрони",
"Мимомхилвели",
"Резонанс" и
др.) и
начавшая
выходить в
августе 1992 г. в
Сухуми
газета
"Демократическая
Абхазия"
однозначно
поддерживают
действия
Госсовета
Грузии по
наведению
порядка в
стране и
осуждают
как
политические
шаги абхазских
сепаратистов,
так и
военные
преступления
"бандитских"
формирований
Конфедерации
горских
народов
Кавказа, а
также
двойственную
политику
России,
нарушающей
объявленный
нейтралитет. Средства
массовой
информации,
контролируемые
Верховным
Советом
Абхазии непосредственно
из Гудауты
или на
местном уровне
(например,
районная
газета
"Гагра"), обрушивают
потоки
грязи и
проклятий
на "фашистский
режим"
Шеварднадзе,
на "головорезов"
противника
и ведут
яростную
антигрузинскую
пропаганду
под
лозунгом
отчленения
Абхазии от
Грузии. До
какой
степени
экстремизма
и человеконенавистнической
ярости
доходят при
этом
некоторые
защитники
"абхазского
правого
дела", ярче
всего,
пожалуй,
свидетельствует
высказывание
В. Смыр,
процитированное
многими
российскими
газетами:
"Но и грузинам
здесь уже не
жить, в
Абхазии они
могут только
умирать" (16). К
абхазским
средствам
массовой
информации
примыкают
издания
различных
неформальных
(а порою и
незаконных,
официально
не зарегистрированных)
общественных
объединений
националистического
толка и
оппозиционной
(по
отношению к
руководству
Грузии и к
руководству
России)
ориентации,
составляющие
довольно
пеструю
картину не
контролируемой
местными
властями
издательской
деятельности
в краях и
республиках
Северного
Кавказа. Так,
например, на
страницах газеты
"Нарт"
(учредитель:
Международная
Черкесская
ассоциация)
уже с начала
сентября 1992
года
публикуются
материалы,
оправдывающие
действия
"конфедератов",
провоцирующие
срыв
московских
соглашений
и продолжение
войны "за
свободу
Абхазии"
против грузинских
"оккупантов"
До
победного
конца (17). С
особенной
яростью
обрушивается
на "фашистскую
хунту
Шеварднадзе"
грузинская
(поддерживающая
экс-президента
Звиада Гамсахурдиа)
газета "Под
небом
Грузии",
которая
издается,
однако, не
совсем под
небом Грузии,
а в Грозном и
редактируется
Мзией
Шервашидзе,
объявившей
себя
"представительницей
древнейшего
абхазского
княжеского
рода" (18). Под рубрикой
"Ты боль моя,
Абхазия!"
эта газета из
номера в
номер
печатает
самые
крайние экстремистские
выступления
и угрозы
("весь Кавказ
сгорит в
огне") и
измышления
о якобы запланированном
Госсоветом
Грузии
"уничтожении
абхазского
народа". Что же
касается
центральной
российской
печати -
наиболее
авторитетных
и популярных
средств
массовой
информации,
сосредоточенных
в Москве, то
здесь начиная
с августа 1992
года
обозначился
явный крен в
сторону
сочувствия
"абхазской
стороне" и
осуждения
"грузинских
агрессоров".
Можно
назвать
буквально
редчайшие,
исключительные
случаи,
когда
авторам
публикаций
(или радио-,
телевизионным
комментаторам
из Москвы)
удавалось
найти
взвешенный
тон, занять
объективную
позицию,
обнаружить
неожиданные
для
российского
читателя
моменты,
убеждающие
в том, что и
"абхазская
сторона" в
этом
конфликте
не права или
не совсем права.
Редкие,
одинокие
попытки
российских журналистов,
ученых или
политических
деятелей сказать
правду о
причинах,
целях и
характере
"абхазской
войны",
пробивающиеся
на российское
телевидение,
на страницы
"Известий",
"Аргументов
и фактов",
"Московских
новостей" и
других
газет
демократической
ориентации,
оказываются
все же
крайне
недостаточными
для
разъяснения
сути
происходящих
событий. Самым
первым, в то
время
единственным
словом
правды об
истоках
военного
конфликта явилось
выступление
в печати
самого
авторитетного
специалиста
в области
этнической
антропологии
Валерия
Тишкова,
который
сказал: "...
Заслуживает
осуждения
первая
реакция главы
абхазского
парламента,
его призыв
ко всеобщему
сопротивлению
и
вооруженному
отпору.
Профессиональный
политик
обязан предвидеть,
какую цену
нужно будет
заплатить
за то, чтобы
вывесить
свой
национальный
флаг" (Независимая
газета, 1992, 22
августа. С. 3). Наиболее
яркий
пример
взвешенного,
объективного,
глубокого
анализа
абхазской
трагедии
содержит
статья
известного
политолога
Эмиля Паяна
"Российское
эхо кавказской
войны". "Не
приходится
долго
задумываться,
- пишет он, - над
причинами
"двойного
счета"
российских
национал-патриотов.
Они и сами
объясняют
их, говоря:
Шеварднадзе
разрушил
Советский
Союз, пусть
теперь
рушится его
Грузия" (19). Не
разделяя
убеждения в
необходимости
военных
операций
Госсовета
Грузии для освобождения
заложников
и
восстановления
порядка ("...
чем бы ни
руководствовались
грузинские
лидеры,
введя
войска в
Абхазию, они
допустили
стратегическую
ошибку"), Паин
в то же время
вскрывает
главную
причину и
суть
абхазской
трагедии: "А
допустима
ли другая
политика -
ультиматумов,
поощрения
терроризма,
использования
политической
нестабильности
в Грузии с
целью
укрепления
личной
власти в
Абхазии? Все
это было в
действиях
Ардзинбы, и
они не в
меньшей
мере, чем действия
грузинских
войск,
поставили
абхазов на
грань
этноцида" (20). Независимость
и трезвость -
впрочем
далеко не во
всем
бесспорных -
суждений
проявил в
своем
выступлении
в газете
"Московские
новости",
опубликованном
под
рубрикой "Мнение",
Виктор
Кувалдин, обратив
внимание на
опасность
втягивания России
в
закавказский
конфликт,
предлагаемого
ей соблазна
"принять в
свое лоно"
Абхазию:
"Аннексия (в
какой-то
форме) Южной
Осетии и
Абхазии и
возможное
разрушение
Грузии
скоро
выйдут
Москве
боком. ..
Напуганные великодержавным
экспансионизмом,
от нее отшатнутся
все бывшие
советские
республики. ... Мы
вернемся во
времена
"холодной
войны", обреченные
на
бесславное
поражение..."
(21). Печальный
пример
осуществленной
23 июля 1992 года "абхазской
авантюры"
позволил
автору
сделать
вывод:
"Кавказские
коллизии
показывают
всю
абсурдность
экстремистского
толкования
права наций
на
самоопределение,
не
желающего
считаться
ни с
реальностью,
ни с
законными
правами
других
народов" (22). Можно
привести
еще
некоторые
подобные примеры.
Но, как
правило,
российская
печать
ориентирована
односторонне
и
ограничивается
поверхностной
фиксацией
фактов,
главным образом,
описанием
"ужасов",
которые
творят "грузинские
оккупанты".
В этих
описаниях - совсем
не
обязательно
вымысел и
ложь (факты
мародерства,
насилия по
обе стороны
фронта,
жертвы
среди
мирного
населения -
трагическая
реальность
этой войны), и
даже
преувеличения,
может быть,
не слишком
велики, но
совершенно
нет попытки
вникнуть в
суть,
ответить на
вопрос, кто
же виноват в
этом
кошмаре, кто
и зачем
начал эту
войну. В тех
же случаях, когда
такие
вопросы в
российской
печати ставятся,
то ответы на
них, как
правило,
даются
абсолютно
неверные,
искажающие
смысл, суть
дела, не
только не
вскрывающие
корней, истоков
исторической
трагедии, но
уводящие в
сторону
самой
нелепой и
реакционной
политической
мифологии. Примером
такого рода
могут
служить
рассуждения
И. Ефимова,
опубликованные
в газете "Московская
правда" 3
октября 1992
года: ...Войны бывают
справедливыми
и
несправедливыми.
Грузия,
напав 14 августа
на Абхазию,
сразу же
оговорилась:
эта война
справедливая,
потому, что
она, помимо других
причин, "за
территориальную
целостность
Грузии". С
тех пор по
грузинскому
теле-идению
диктор,
перечисляя
жертвы с
грузинской
стороны, так
и говорит:
они пали за территориальную
целостность
Грузии! А почему
не за родину?
Видимо,
потому, что
Абхазия
никогда не
была
родиной
даже для
проживающих
там грузин.
Абхазия -
родина
абхазцев,
любящих ее.
Их немного, а
горе их
велико. Вина
же их в том,
что Абхазия -
сказочно прекрасная
и богатая
страна.
Сегодня за
это убивают -
за родину" (23). ' Мы
выбрали не
самое
глупейшее
из всех откровений
российской
печати,
чтобы
показать разброс
тех
совершенно
диких
версий, какими
всерьез
различные
авторы,
аналитики и
обозреватели
пытаются
объяснить,
что
происходит
в регионе
конфликта
("убивают за
родину",
"Абхазия -
родина
абхазцев, а
непрохивающих
там грузин"
и т. п.). Самое
чудовищное
в этой
обширной
"литературе
вопроса",
объем
которой
сегодня
измеряется
толстыми
подшивками
практически
всех
"центральных"
российских
и московских
газет
начиная с
середины
августа 1992
года, не в
степени
политологического
абсурда и фактической
чепухи, а в
том, что эти
нелепые
версии, так
или иначе,
разве что
чуть грубее
или чуть
изящнее
редактируя,
принимают
на свое
вооружение
почти все
издания, и
"левая",
демократическая,
свободная
печать поразительно
сближается,
даже
смыкается в этом
вопросе с
самой
черносотенной,
ультрапатриотической
и
прокоммунистической
печатью. Можно
понять, чей
политический
заказ, чьи интересы,
цели,
настроения
выражает, к
примеру,
прохановский
"День",
немедленно
откликаясь
на
абхазскую
войну
заранее
подготовленными
публикациями
под шапкой
"Кровь
Абхазии на
Кремле" (24). Можно
понять, от
чьего имени
говорит и к
чему
стремится
Александр Невзоров,
проклиная в
своих
передачах "600
секунд"
Шеварднадзе
и
благословляя
на войну с
Грузией
"героическую
Абхазию"; но
трудно
охватить
разумом,
почему
фашистским
бредням
Проханова-Невзорова
неожиданно
вторят
самые
демократические
независимые
издания, самые
прогрессивные
журналисты,
самые светлые
умы
российской
гуманитарной
науки. Александр
Подрабинек
в
редактируемой
им "Экспресс-хронике",
которая
является
одной из
самых
честных,
свободных
газет демократической
россии,
систематически
публикует
репортажи Сайды
Бигвавы из
Гудауты,
рисующие
развитие
событий в
Абхазии по
пропагандистским
установкам
сепаратистского
руководства.
Он хе
публикует
весьма
необъективный
"отчет"
депутата
Моссовета О.
Супруненко,
эмоционально
настраивающий
российского
читателя
против "грузинской
стороны" (25). И
подобных
печальных
примеров
немало. Порою
создается
впечатление,
что иные авторы,
отлично
информированные
о том, что происходит
в Абхазии (их
трудно
упрекнуть в
том, что они
чего-то
просто не
знают),
демократически
ориентированные
(их никак
нельзя
заподозрить
в симпатиях
тоталитарному
режиму,
старому
коммунизму
или фашизму
проханово-не-взоровского
толка),
впадают в
необъяснимую
болезнь глухоты,
слепоты,
непонимания,
как только
речь заходит
об
абхазо-грузинском
конфликте. Срабатывают
ли здесь
старые
предрассудки,
старые воспоминания,
укоренившиеся
стереотипы ("маленький
народ -
жертва,
большой
народ - агрессор"),
чувства
"горской"
или
"адыго-абхазской"
солидарности,
просто
личные симпатии-антипатии
едва ли не на
фрейдовском
подсознательном
уровне (26) или
менее
романтические
причины (27), но
так или
иначе
российская
демократическая
печать и
наука после
августа 1992
года сплошь
и рядом
занимает
одностороннюю,
необъективную
антигрузинскую
позицию. Характерным
примером
запрограммированной
односторонности
в освещении
конфликта
может
служить
трехтомник
"Так это было.
Национальные
репрессии в
СССР: 1919-1952 годы.
Репрессированные
народы
сегодня"
(Москва, 1993). Его
редактор и
составитель
Светлана
Алиева
приводит
достаточное
количество
свидетельств
с "той" или с
"другой"
стороны, в
том числе
публикует
обращение
Эдуарда Шеварднадзе
к
Генеральному
Секретарю
ООН Бутросу-Гали
с описанием
зверств
северокавказских
наемников и
абхазских
сепаратистов,
заключение
Министра
юстиции
Грузии
Джони Хецу-риани
по правовой
оценке
действий
Госсовета
(перепечатка
из газеты
"Свободная
Грузия" от 1
сентября 1992 г.),
в котором
четко
вскрывается
механизм
организованной
14 августа провокации,
когда
перемещение
войск Госсовета,
необходимое
для решения
возложенных
на них задач
по
освобождению
заложников
и наведению
порядка на
дорогах,
руководство
Абхазии
представило
как
"агрессию" и,
воспользовавшись
этим
поводом,
объявило "отечественную
войну", -
казалось бы,
в данном случае
информации
о том, "как
это было",
достаточно.
Но никакие
аргументы,
никакая
объективная
информация,
никакие
апелляции к
человечности
на автора
книги, уже
заранее определившего
свою
позицию, не
действуют, и
вопреки
всему, что
она сама в
своем
сборнике-дайджесте
публикует,
несмотря на
очевидные
факты, С. У.
Алиева
заявляет:
"Грузия
продолжает
"покорять" и
"усмирять"
свободолюбивую
Абхазию, на
стороне
которой
воюют не
"наемники",
как
называет
сторонников
абхазцев Э.
Шеварднадзе,
а волонтеры -
представители
почти всех
народов
Российской
Федерации. И никакие
самые
хитроумные
и
изощренные
декорации
не скроют
правды.
Грузия
выступает
агрессором
и
колонизатором
и уже потому обречена
на
поражение..."
(28). С
такими
авторами
бесполезно
вести научный
спор, им все
известно и
все ясно. Нельзя
сказать, что
правая,
национал-патриотическая
печать
госсии в
вопросе о
том, кого
поддерживать,
не имела
никакой
альтернативы.
Любопытные
интонации
проскользнули
на
страницах
госсии" в
статье
Сергея
Лабанова,
обнаружившего,
кстати,
от-ичную
осведомленность
в абхазских
проблемах
совсем
недавнего и
более
давнего прошлого,
в том числе в
событиях 1989
года. 0бладая
широкой
информацией
и
совершенно
верно оценивая
многие
особенности
и таимые
пружины
военного
конфликта,
он все свои
наблюдения,
выводы и
умозаключения
направляет,
однако, в
странное
русло,
выдвигая
идею общехристианской
солидарности
России,
Грузии, Армении
перед лицом
дикого,
варварского,
коварного,
враждебного
мусульманского
Востока.
Подозревая
его лидеров
в тайных
кознях и
враждебных
намерениях,
Лабанов
пишет: "Заблокировав
единственный
естественный
выход к
России
(имеется в
виду: через
Абхазию - С. Ч.)
двух
христианских
государств -
Грузии и Армении,
можно
диктовать
свои
условия
"гяурам". Уже
сейчас эти
два
государства
находятся в
плотном
окружении
народов,
исповедующих
ислам. На
западе
единственный
их выход к
России -
через
Абхазию, на
севере -
через Северную
Осетию.
Наступление
исламского
фундаментализма
наблюдается
в разных
формах и в
различных
направлениях,
под разными масками
и с разными
союзниками.
Нынешняя война
в Абхазии -
свидетельство
того, что
этот процесс
набирает
силу. Вот
почему я
считаю, что
по большому
счету не
важно, кто
первый выстрелит,
чья первая
кровь
пролилась
на эту землю..."
(29). Однако,
подержав в
руках свою
любимую
игрушку
("Бей
мусульман - спасай
Россию"),
"наши" из
кругов
правой национал-патриотической
прессы
довольно скоро
и легко с ней
расстались,
дружно
переориентировавшись
на
антигрузинскую
вакханалию,
видимо,
решив
как-нибудь в
другой раз
защитить
православие
от
"басурман", а
пока что ударить
по "сатане
Шеварднадзе".
Решающую роль
в этой
переориентации
сыграли
верноподданнические
заявления
абхазских
лидеров на
темы: "Мы с
Россией...",
"Мы под
крылом России..."
да и, вообще,
"пора
понять, что
Абхазия - это
Россия". Программное
заявление такого
характера
сделал
депутат
Верховного
Совета
Абхазии,
один из
ближайших
сподвижников
В. Г. Ардзинбы
и
организаторов
трагической
августовской
развязки
Зу-раб Ачба в
своем
интервью-монологе,
записанном
Татьяной
Соловьевой,
для газеты
"День" (30). С
полной
беззастенчивостью
выбалтывая
истинные
цели
организаторов
абхазской
провокации,
мешая
грубую ложь
("наша земля
-инородное
тело в
Грузии"),
дикие
вымыслы
("открою для вас
удивительную
вещь... царь
умер своей
смертью в
городе
Сухуми и
похоронен
на Михайловском
кладбище"),
явную
демагогию и
циничные откровения
("Москва нас
все время
подталкивает
к
Федеральному
договору с
Грузией, а мы
просто
вернулись к
Конституции
1925 года, по
которой
Абхазия
была
провозглашена
Советской coj
циалистической
Республикой.
Я не думаю,
что это
<федеративный
договор с
Грузией>
оптимальное
решение.
Может быть,
присутствие
достаточно
большого
числа россиян
откроет
Абхазии
какие-то
другие
политические
ориентиры";
"Мы вели
переговоры
с деловыми
кругами
России, и они
готовы помочь
в создании
рабочих
мест для
русских
переселенцев";
"Это выгодно
и России,
которой
пора остановить
свой распад,
пора
вернуться к
традиционной
геополитике"),
Ачба прямо
формулирует
задачи
разрушения
целостности
грузинского
государства,
отторжения
от Грузии
Абхазии и
включения
ее в Россию
при
одновременном
возвращении
России к
прежней
имперской
геополитике
и при
максимальной
колонизации
Абхазии
русскими
переселенцами,
прежде
всего
военными
"патриотической"
ориентации
("Люди,
которые
приедут к
нам, станут гражданами
Абхазии...",
"Много
приехало
казаков, и
они очень
активно
влились в
артиллерийские
и пехотные
подразделения",
"Часть
добровольцев
- те, кто
воевал в
Дубоссарах...",
"Много офицеров
Советской,
теперь
Российской
армии,
которые
приезжают к
нам в отпуск:
по месяцу,
два отдают
себя войне",
"...кто может к
нам
приехать,
считаю, что
это должны
быть люди,
потерявшие
сегодня
связь с
родными местами.
Прежде
всего это
военные.
Людям надо
понять,
во-первых,
что Абхазия -
это Россия...").
Не скрывая
суть
политического
торга с
реакционными
силами
России, этот
видный
государственный
муж
суверенной
Абхазии
пишет:
"Абхазия -
республика
перспективная
в этом крае, и
если мы
одержим
военную
победу,
уверен, это <...>
будет иметь
очень большое
значение
для России и
для тех, кто к
нам приедет
жить. Ведь
Абхазия - это
и морские
порты, и
великолепные
курорты" (31). Широко
организованная
информационная
блокада
"абхазо-грузинского
конфликта",
или, скажем
точнее,
"информационная
война", которую
явно
проигрывает
демократическая
Грузия и
демократическая
Россия,
уступая
свои позиции
воинствующему
натиску
черносотенной
прессы,
оголтелого
национал-экстремизма
и
красно-коричневого
патриотизма,
делает тем
более
необходимой
и
актуальной
попытку
всестороннего
анализа
абхазских событий
августа 1992
года, их
предыстории
и их
последствий,
которая
предпринята
в настоящей
книге.
|
|
||||
