Абхазский сепаратизм зародился в лабиринтах КГБ

28.09.2009 11:37 - 29.04.2011 17:47

Леван Кикнадзе

На протяжении последних двух десятков лет грузинское общество постоянно ставит вопросы: можно ли было избежать гражданской войны 90-х годов, абхазские и осетинские события, унесшие жизни тысяч человек, рассорившие и сделавшие несчастными множество людей в Грузии и на всем Кавказе? Каковы причины, вызвавшие эти события? Каприз и амбиции маленьких групп людей? Противостояние, ради своих интересов навязанное внешними силами маленьким народам и игнорирование этих народов. Назревшая объективная необходимость исторических, социальных и геополитических сдвигов? Чтобы ответить на эти вопросы, наверное, еще долго придется поработать историкам, политологам и специалистам множества других отраслей.

"Клуб экспертов" предпринимает скромную попытку предоставить грузинскому обществу возможность заглянуть в те лабиринты советских, а затем российских спецслужб, недооценка возможностей которых, вместе с игнорированием уроков истории, определили много неверных шагов, которые привели страну к плачевным результатам.

После бурных 20-х годов прошлого века, несмотря на массовые репрессии, войну и тяжелые материальные проблемы, большевистский режим сумел ослабить волну протеста в Грузии и в определенной степени посадить ее в рамки. Затем страсти закипели вновь, и появился повод для их извержения - март 1956 года - охаивание личности Сталина, на протяжении десятков лет признанного проблеском грузинского гена в мире, до этого - физическая ликвидация Берия, покрытая туманом по сегодняшний день - в Грузии многими были восприняты как национальное оскорбление.

Доклад Никиты Хрущева о культе личности Сталина был воспринят как очередная несправедливая попытка списать на жестокость грузинского характера вековые грехи российской империи. События 9 марта были первым сильным неосознанным протестом грузинской молодежи против пока еще неосознанного зла, который так же неосознанно унес жизни десятков юношей и девушек.

Но 9 марта началось пробуждение грузинского общества.

В этот день друг против друга оказались грузинская молодежь и военные специально введенного в Тбилиси российского спецподразделения. Они открыли огонь из тогдашнего здания связи по безоружной колонне людей. В результате было расстреляно и ранено сотни невинных людей. Удивлению очевидцев не было предела: оказавшиеся в беспомощном положении в кабинах танков, бороздивших проспект Руставели, российские солдаты не смогли справиться с взобравшихся на их боевые машины молодыми людьми, разъяренными гибелью собратьев.

Сотрудники грузинской милиции и службы безопасности были разоружены. В спешном порядке были расформированы грузинские национальные воинские части. Все перешло под контроль военного ведомства.

Распространялись слухи о том, что Никита Хрущев намеревался сослать весь грузинский народ в Сибирь. Руководство республики пребывало в раздумьях. Несмотря на такую обстановку, ни до этих событий, ни после них не было ни одного факта негативного отношения к гражданам русской национальности. Хотя, было множество попыток найти такие материалы, которые впоследствии могли бы стать причиной проведения репрессий с целью защиты интересов русских граждан. Грузия не мирилась с диктатом, не признавала "русский сапог", который никогда не отождествлялся с русским народом и русской культурой.

Десятки лет провели поколения в болезненной борьбе с самими собой: трудно было по-новому осмыслить старые ценности. Информация была скудной и большей частью взаимоисключающей. В определенной части грузинской интеллигенции и студенческой молодежи постепенно усилилась тяга к приобщению к западным ценностям. Началось распространение листовок антисоветского характера, издание нелегального журнала. Была создана Хельсинкская группа по защите прав человека Грузии. Реально - началось формирование грузинского национального движения.

Кремль во всем обвинил западную пропаганду, и в ответ, в 1967 году, в структуре комитета государственной безопасности в центре и на местах создал специальное т.н. пятое оперативное направление, в рамках которого было поручено вести борьбу с идеологической диверсией, антисоветскими и националистическими проявлениями главного противника.

Позднее Москва оценила грузинские и прибалтийские национально-освободительные силы как самых опасных проводников империалистической политики Запада, направленной на ослабление Советского Союза и его разрушение. Соответственно такой оценке спецслужбам было поручено позаботиться о создании в этих республиках долгосрочных т.н. нелегальных агентурных позиций, что, предположительно, и было претворено в жизнь.

Были созданы очаги напряженности в автономиях страны и почти по всему периметру пограничной полосы с учетом исторических, этнических, географических и психологических признаков. В Абхазии и Южной Осетии активизировались сепаратистские силы и, соответственно, их требования принимали радикальный характер. Как известно, со дня создания первой независимой республики, письма протеста абхазских националистов в союзный ЦК и организованные акции протеста с антигрузинскими призывами, а также требованием выхода из состава Грузии принимают эпизодический, а с 1957 года периодический характер. Как правило, благодаря вмешательству союзного ЦК и во многих случаях – за счет неоправданных уступок центрального руководства Грузии, все заканчивалось "мирно".

Для создания полного представления о событиях, развившихся последнее десятилетие в Абхазии, необходимо отметить организованное абхазскими сепаратистами известное многочисленное собрание в селе Лыхны Гудаутского района 18 марта 1989 года, на котором присутствовала почти вся партийная элита Абхазии. На этом митинге открыто была провозглашена антигрузинская цель - выход Абхазии из состава Грузии. Обращение к ЦК КПСС, принятое на митинге, вызвало бурные страсти в грузинском обществе. Этим Обращением сепаратисты дали грузинам явно почувствовать, что только лишь абхазы, не спросив разрешения у грузин, имеют право решить судьбу Абхазии. Для покорных грузин, в течение лет привыкших к такому отношению, лыхненское Обращение оказалось последней каплей в переполненной чаше терпения, и протест не заставил долго ждать. Весть о лыхненском собрании разразилась как гром и разлетелась по всей Грузии. На многочисленных акциях протеста в Сухуми, Леселидзе, Гульрипши и Гали выступающие говорили о многовековой дружбе двух народов и призывали абхазский народ не следовать за сепаратистами.

В начале апреля в связи с лыхненскими событиями в Тбилиси началась акция протеста, принявшая перманентный характер. Лидеры национального движения выдвинули требование о выходе Грузии из состава Советского Союза.

События, разыгравшиеся в Тбилиси 9 апреля 1989 года, не только диаметрально изменили вектор развития Грузии, но и поставили под вопрос само существование советской империи.

Но Кремль не замедлил с реакцией. Русские спецслужбы во всю силу задействовали рассчитанные на экстремальные условия мины замедленного действия: тогдашнюю систему национального устройства государства. Как мы отмечали выше, Грузия, аналогично прибалтийским республикам, была признана ненадежным регионом и по логике развития события ожидала, что они выйдут из состава Советского Союза. Согласно плану, разработанному в союзном КГБ, в Южной Осетии и Абхазии активно задействовали организации "Адамон Нихас" и "Айдгылара", якобы созданные местными национальными силами. Перед этими организациями была поставлена цель - противостоять грузинским национально-освободительным силам в этих автономиях и помешать им в борьбе за независимость Грузии.

Исходя из элементарной логики, легко заключить, что будь эти организации действительно национально-освободительными, они, вместо противостояния грузинскому национально-освободительному движению, должны были сообща бороться за выход из Советского Союза.

Исходя из общих задач, в тесной связи с "Айдгылара" находились русские и армянские организации "Славянский Дом" и "Крунк", которые были созданы подобно "Айдгылара" и управлялись союзным КГБ. Руководство этих организаций в основном было укомплектовано кадрами, которые ранее, за разжигание среди населения сепаратизма, состояли на учете в КГБ. Одни из них в свое время были в оперативной разработке, а некоторые даже завербованы.

Упомянутые организации без всяких преград создавали в районах свои филиалы. Их представители проводили активную идеологическую обработку негрузинского населения. Путем фальсификации исторических фактов грузин преподносили как покорителей народов, и среди негрузинского, особенно абхазского населения постоянно насаждали мысль о необходимости очистки Абхазии от грузин.

Против Грузии был открыт еще один идеологический фронт в лице северокавказских республик. Аналогично "Адамон Нихас"-у и "Айдгылара" созданные русскими спецслужбами т.н. народно-национальные движения обещали всяческую помощь абхазским сепаратистам. Особой активностью отличалось национальное движение кабардинцев "Адыге Хасе". Через абхазские прессу и телевидение лидеры сепаратистов постоянно говорили о нерушимом братстве и единстве абхазского и северокавказских народов. С этим периодом подозрительно совпало создание "Конфедерации горских народов Кавказа", столицей которой был объявлен Сухуми. Проходили встречи с представителями Северного Кавказа.

В газете "Советская Абхазия" участились публикации статей, состряпанных организацией "Славянский Дом" о фактах трефикинга, якобы осуществляемого грузинами против лиц русской национальности.

Постепенное усиление сепаратистских идей в абхазском населении и участившиеся антигрузинские вылазки создали условия для усиления грузинского национального самосознания, что позволило впоследствии национально-освободительному движению в Абхазии перерасти в общенародное движение. В такой обстановке почти все здравомыслящие грузины, независимо от партийной принадлежности и прошлого, стали объединяться вокруг одной идеи.

Таким образом, национальные силы, независимо от своего желания, были вынуждены не только считаться, а большей частью - опереться на местную грузинскую партийную номенклатуру.

Каково представить себе те силы и средства, действовавшие в Грузии и в частности, в Абхазии, которые могли бы нейтрализовать находящиеся в подчинении КГБ и пользующиеся всяческой их поддержкой антигрузинские зримые и незримые силы.

Грузинское национально-освободительное движение стояло перед большим экзаменом: кроме коммунистического режима, в Абхазии этому движению серьезно противостоял управляемый союзным КГБ сепаратизм. Следует отметить также, что в Абхазии к этому периоду коммунистический режим не представлял для национально-освободительного движения столь большой опасности, как сепаратизм.

Национально-освободительное движение, а позднее - новое национальное руководство не выдержали этот экзамен. Кроме субъективных, причиной тому были и объективные факторы, которые неопытное грузинское руководство не сумело учесть, так как Россия задействовала весь арсенал рычагов давления, чтобы сохранить под своим влиянием жизненно важный в стратегическом плане регион. Правда, максимальным напряжением сил удалось временно отразить атаки в различных сферах, но не удалось нейтрализовать взрывы, вызванные разжиганием сепаратизма и национальной вражды. Новое руководство оказалось не готовым противостоять этому. Более того, было допущено много непоправимых ошибок, которые позволили российским спецслужбам инспирировать кровавое противостояние с абхазами и осетинами, с которыми грузин и по сегоднящний день связывает история многовековой дружбы, единая культура и родственные связи. Ошибок было сделано так много, что их перечисление нас далеко заведет. Попытаемся привести и проанализировать несколько из них.

Следует отметить, что практика перевода оперативных работников русской национальности в комитет госбезопасности Грузии началась еще в 70-е годы прошлого века. Под предлогом обмена кадрами их переводили в подразделения как центральной, так и автономных структур. Так, вернейшему коммунистическому режиму человеку, каковым был генерал Алексей Инаури, в различное время первыми заместителями центром были назначены Федор Пилюгин, Владимир Казьмин, Владимир Архипов и Эдуард Войцицкий. Но посчитав, что этого недостаточно, Москва назначила заместителем А.Инаури по кадровым вопросам полковника Виталия Наводничего, переведенного из Нальчика. Спустя несколько месяцев после назначения все упомянутые лица были удостоены звания генерала.

Существовал термин "московская номенклатура", который означал, что руководящий работник высшего ранга назначался на должность только лишь с согласия руководства союзного КГБ. Назначения на должности председателя республиканского КГБ и его заместителей происходили с согласия организационного отдела союзного ЦК партии.

Кроме того, все направления оперативной деятельности союзного комитета госбезопасности имели своих т.н. кураторов, которые вместе с представителями союзной инспекции периодически выезжали на места и под предлогом оказания помощи дотошно проверяли каждую мелочь, давали рекомендации, не всегда соответствовавшие существующей реальности.

Информация центральных и региональных оперативных служб поступала в информационно-аналитический центр, который функционально подчинялся первому заместителю председателя комитета. В этом же центре была собрана информация о делах оперативного учета и первичных сигналах. Первый заместитель председателя осуществлял перепроверку всей важной информации сигнального характера через местные представительства спецслужб, находившиеся в подчинении союзного КГБ и министерства обороны.

Чтобы создать общее представление, приведем их перечень:

1. "Особый отдел" комитета госбезопасности Советского Союза при Закавказском военном округе (ЗАКВО), который подчинялся непосредственно Москве и административно никак не был связан с комитетом госбезопасности Грузии. У "Особого отдела" была своя агентура, со своим особо строгим учетным сектором. Упомянутый отдел осуществлял агентурно-оперативную деятельность на военных базах, дислоцированных в Азербайджане, Армении и Грузии, а также среди многотысячного личного состава крупных военных объектов, находившихся в непосредственном подчинении генерального штаба министерства обороны СССР и родов войск, немалую часть которого составляло местное население. Оперативные сотрудники "особого отдела" изучали как личный состав, так и его окружение (членов семьи, родственные, личные и деловые контакты) и осуществляли подбор нужных лиц с целью установления с ними оперативных отношений.

"Особый отдел" отличался строгим режимом конспирации. Его отношения с центральными и местными органами комитета госбезопасности республики ограничивались лишь выполнением т.н. принципа координации. Указанный отдел предоставлял союзному комитету госбезопасности независимые параллельные отчеты о существующей в республике оперативной обстановке и особо важных событиях.

2. Закавказские пограничные войска комитета госбезопасности СССР были представлены не только многочисленной живой силой и военной техникой, но и своими независимыми органами разведки и контрразведки, а также довольно многочисленным агентурным аппаратом, расположенными по всему периметру границ страны, в том числе в Грузии. Подразделения разведки осуществляли работу в тылу приграничного государства. Главной функцией контрразведки, вместе с обеспечением охраны границы (выявление агентуры иностранных государств), был сбор информации о важных процессах, происходящих внутри страны. Его особые отделы в центре и приграничных районах производили работу среди личного состава пограничных войск, его окружения по месту работы и жительства и в 100-километровой пограничной полосе вдоль всего периметра страны.

Пограничные войска структурно и оперативно подчинялись руководству союзного КГБ и имели формальную координационную связь с территориальными службами госбезопасности, которые были обязаны систематически поставлять им информацию о существующей в регионе оперативной обстановке.

3. Главное разведывательное управление генштаба министерства обороны Советского Союза (ГРУ) было представлено в Грузии в виде отдельной структуры в ЗАКВО и имело свои позиции как в военных частях, подчиненных Закавказскому военному округу, так и на крупных военных объектах, находящихся в непосредственном подчинении генерального штаба и родов войск министерства обороны СССР. По имеющейся у нас информации, Главное разведывательное управление, в случае необходимости, самостоятельно планировало и осуществляло на территории республики разного рода активные мероприятия (провоцировало противостояния, компрометировало нежелательных должностных лиц и т.д.).

4. Нелегальная резидентура – самая конспиративная и опасная категория агентурной деятельности. В Грузии до 80-х годов прошлого века таких резидентур не было, да и в этом не было необходимости. Хотя после 80-х годов, в связи с обострением ситуации в регионе, союзный КГБ запланировал внедрить агентуру этой категории в ведомства, представляющие для него интерес (общественные организации, партии, различные ведомства).

Командированные из России кадры были не только в центральном аппарате комитета госбезопасности Грузии, они были представлены и в комитете госбезопасности Абхазской автономии. Одним из заместителей председателя комитета в разное время были Г.Личутин, М.Чулков и Ф.Васев. Они по должности не только имели право ознакомиться с оперативными материалами и востребовать информацию о любом оперативном источнике, но непосредственно руководили и контролировали идеологическое направление агентурно-оперативной деятельности. Следует отметить, что Москва, с целью еще большего укрепления своих позиций, перевела М.Чулкова на должность министра внутренних дел Абхазии, а в комитете госбезопасности Абхазии его сменил направленный из России Ф.Васев. После обострения ситуации в Абхазии М.Чулкова срочно перевели в Москву, откуда он и руководил снабжением сепаратистов военным оснащением.

Кроме вышеотмеченного, в оперативные подразделения направляли двоих или троих оперативных работников из России. Информационно-аналитическим подразделением руководил переведенный из России опытный оперативный работник Владимир Лисовик, а архивом, в котором кроме архивных материалов была картотека агентуры - Олег Смирнов, также переведенный из России.

В оперативных подразделениях на разных руководящих должностях работали: Попов, Кабанов, Скрыльников, Степанов, Ткачук, Смирнов, Бондарев и др., которые до начала войны поэтапно были отозваны обратно в Москву.

Дачи политбюро Советского Союза, расположенные на прибрежной полосе Пицунды, Гагры, Мюссеры и Нового Афона, с территорией в несколько сот гектаров, обслуживал личный состав т.н. 9-го управления союзного КГБ, состоявший из нескольких тысяч человек, которые с членами своей семьи проживали (они и поныне находятся там) на прилегающей территории. Следует отметить, что из-за особой важности объектов весь обслуживающий персонал был привезен из России. Агентурно-оперативную работу среди местного населения, проживавшего на прилегающей к дачам территории, проводило оперативное подразделение 9-го управления, расположенное в Сочи.

Учитывая все вышесказанное, трудно представить себе итоги масштабов различных методов воздействия на местное население в течение всего этого времени.

Как мы отмечали в предыдущей публикации, общественно-политическая обстановка, сложившаяся в Грузии после трагедии 9 апреля 1989 года, явно дала почувствовать Кремлю, что существование советской империи стоит под вопросом. Поэтому он во всю силу задействовал как выше представленные спецслужбы, так и направленных из России офицеров, в свое время внедренных в комитет госбезопасности Грузии именно для "особого периода". В этом плане особенно сложной была обстановка в комитете госбезопасности Абхазской автономии, так как абхазские сотрудники имели тесные контакты с упомянутым контингентом.

Отчуждение между абхазами и грузинами были очевидны. Избегали близких отношений с грузинами и сотрудники других национальностей. У грузинских руководителей оперативных подразделений возникали определенные трудности с оперативными работниками абхазской национальности. С трудом удавалось полноценно оценить процессы, происходящие среди абхазского населения, так как информация абхазских сотрудников необъективно отражала оперативную реальность. Большинство сотрудников абхазской национальности под руководством заместителя председателя комитета Г.Берулава, абхаза по национальности, активно сотрудничали с известной антигрузинской организацией "Айдгылара".

Развернувшиеся в Грузии события давали явно понять прогнившему коммунистическому режиму, что его демонтаж неизбежен. Правящая элита, как в столице, так и в районах, безо всякого давления, постепенно уступала позиции. На этот раз главной заботой представителей элиты было не сохранение должностей, а спасение самих себя. Для этого многие даже не пренебрегали тем, что сваливали все грехи на КГБ. Это обстоятельство делало более агрессивным и без того отрицательное отношение национального движения Грузии к этому органу. Назначение на должность руководителя комитета госбезопасности Грузии партийных функционеров - сначала Гиви Гумбаридзе, а после 9 апреля Тариэла Лорткипанидзе - после отставки генерала Алексея Инаури, который был профессиональным чекистом, стало одним из доказательств роста недоверия к КГБ Грузии. Следует отметить, что назначение на должность руководителя комитета госбезопасности партийных функционеров не воспринималось положительно и среди самих сотрудников. Тем более что при руководстве Т.Лорткипанидзе произошло вторжение национальных сил в здание комитета госбезопасности Грузии. Это дало Москве повод вывезти в Смоленск дела агентуры и оперативного учета, а также важные архивные материалы. Обязательно следует сказать и о том, что именно за неимением упомянутых документов в определенной степени не удавалось принять закон о люстрации.

Ровно 20 лет тому назад, 21 июля 1989 года, в "Литературули Сакартвело" ("Литературная Грузия") была опубликована обширная статья английского картвелолога Джорджа Хьюитта под заголовком "Наблюдения иностранца за напряженными взаимоотношениями между абхазами и грузинами. Открытое письмо грузинам". Автор особо указывает на то, что письмо написано в Англии 12 мая 1989 года.

В начинавшемся грузино-абхазском конфликте письмо сыграло роль подлитого в огонь масла. В нем точно были просчитаны время, ситуация, этническое происхождение автора, его "научная компетентность", тогдашнее лояльное отношение к нему грузинской интеллигенции и общий эмоциональный фон.

В ответной статье редакции "Литературули Сакартвело" и представителей грузинской интеллигенции, опубликованной в том же номере, были дана верная оценка цели письма, направленности и тех ожидаемых результатов, ради которых был составлен опубликованный за подписью Д. Хьюитта коллективный труд. Письмо срочно было переведено на русский (хотя при внимательном чтении, можно убедиться, что оно переведено с русского), и распространялось по всей Абхазии в виде листовок. Эта публикация не осталась без должного внимания со стороны ни американских, ни западных и, тем более, русских журналистов.

"Творение" Д. Хьюитта занимает не последнее место среди провоцирующих, "подброшенных" извне причин грузино-абхазской братоубийственной войны, поэтому было бы хорошо нынешним взглядом, по-новому проанализировать его и сделать соответствующие выводы. Давайте заглянем глубже.

В 70-е годы прошлого века в западных странах возобновилась бросающаяся в глаза активность ученых, изучающих историю и языки кавказских народов, т.н. кавказоведов и картвелологов.

Советские спецслужбы рассматривали их как западных идеологических диверсантов, которые под видом изучения истории и языков народов упомянутого региона собирали материалы на такую тематику и проблематику, которые были табуированы советской цензурой. Главным персонажем нашего сюжета является один из таких картвелологов профессор Лондонского университета Джордж Брайян Хьюитт. Он родился в 1949 году в Англии, в г. Ланкастере. В 1975-76 годы он в качестве аспиранта проходил практику в Тбилисском Государственном университете. В Тбилиси его привез один из английскихпрофессоров-картвелологов, который с 1960 года находился в Грузии. В 1963 году находившийся в оперативной обработке этот ученый был завербован Комитетом госбезопасности Грузии с использованием имеющихся т.н. компрометирующих материалов (факты гомосексуализма). Д.Ланг получил агентурный псевдоним "Джимми". В то время была также зафиксирована особая расположенность "Джимми" к Хьюитту, как в Тбилиси, так и в Лондоне. Вместе со спецслужбами Грузии с "Джимми" работало Первое Главное разведывательное управление союзного КГБ (ПГУ).

Находясь в Тбилиси, Д.Хьюитт старательно занимается над усовершенствованием знания грузинского языка. Он знакомится с достопримечательностями страны, с известными представителями интеллигенции, выражает восторженность по отношению к истории и культуре Грузии. При помощи и поддержке грузинских ученых рядовой лондонский картвелолог стал известным и авторитетным в Европе ученым.

В 1976 году Д.Хьюитт женился на аспирантке Тбилисского университета абхазке по национальности Заире Хиба, семья которой была известна своей ненавистью к грузинам, а брат Анатолий Хиба, был известным криминалом, многократно судимым рецидивистом. Эта женитьба вызвала много сомнений.

Примечательна выдержка из одного донесения агента КГБ в связи с этой женитьбой: "Обращает на себя внимание, что жена старше его на 5 лет и как женщина особой привлекательностью не отличается". Друга "Джимми" Хьюитта женщины мало интересовали. Женитьба на З.Хиба приближала его к более важной цели. Начались интенсивные визиты Д. Хьюитта в Абхазию, к родным жены в Очамчира и в Сухумский исследовательский институт абхазского языка, литературы и истории, который был центром антигрузинской идеологии. Следует заметить, что определенный период этим институтом руководил В.Ардзинба, получивший, опять-таки с помощью грузин, ученую степень доктора, а позднее рекомендованный грузинским руководством на пост первого лица Абхазии. Управляемые одной рукой, эти две персоны легко поняли друг друга.

18 марта 1989 года на известном митинге абхазских сепаратистов в селе Лыхны было сделано заявление о выходе Абхазии из состава Грузии, за которым последовали острые выступления протеста грузинского населения. После разыгравшейся 9 апреля 1989 года в Тбилиси трагедии национальные силы поставили вопрос о выходе Грузии из Советского Союза. Напряженность в Абхазии, как и по всей Грузии, достигает кульминации, и в это время публикуется известный политический пасквиль Д. Хьюитта "Открытое письмо грузинам".

Лишенная всяческой научной ценности, эта обширная публикация пронизана ненавистью к грузинскому народу и его истории, в ней озвучены, на хьюиттовский манер, и преувеличены негативные явления. Ужасом наполнены приведенные факты якобы притеснения и унижения абхазского народа грузинами. Именно разжиганию противостояния между этими двумя народами способствует рассматриваемый в публикации вопрос о происхождении грузинского, абхазского, мегрельского и сванского языков.

Определенные силы постарались дать письму такую интерпретацию, что якобы восставших против Грузии абхазов вместе с северокавказскими, турецкими и арабскими добровольцами поддерживает общественность Западной Европы.

В этой обстановке большой "защитник" абхазского народа старался особо "не высовываться" и играл роль страуса, в то время, когда делалось все для того, чтобы вытравить из сознания народов память о том, кто и как изгнал из родной земли десятки тысяч абхазских мухаджиров и довел народ до грани исчезновения. Этот двухсотлетний период истории абхазского народа был "пропущен" большим исследователем Абхазии Д. Хьюиттом.

Безрезультатной оказалась попытка одной части грузинской интеллигенции во главе с ректором Тбилисского университета Нодаром Амаглобели послать в посольство Великобритании в Москве письмо протеста о недобросовестных и провокационных действиях их гражданина. Только Москва могла помешать послать письмо протеста.

"Деятельность" Д. Хьюитта не ограничивалась лишь грузино-абхазскими отношениями. В конце 1989 года он вместе с тремя кавказоведами предпринял путешествие в Цхинвали и Владикавказ, чтобы получить нужную ему информацию и о "угнетаемых" грузинами осетинах и соответственно осветить это вопрос в английской прессе.

Д. Хьюитт и поручение Лондона выполнил, и Москву и абхазских сепаратистов ублажил, и получил от всех трех сторон большое вознаграждение за счет десятков тысяч погибших и сотен тысяч оставшихся без крова беженцев.

Факт, что Мавр сделал свое дело и ... удалился. Ушел и наслаждается со своей супругой, лондонскими и московскими друзьями итогами своей "деятельности". Наслаждается и, возможно, думает, что и грузины то не должны быть им недовольны, так как он провел им очередной горький урок по распознаванию врагов и доброжелателей.

«Клуб экспертов» особо отмечал в своих публикациях, что со дня объявления независимости Грузии - после того, как Грузия четко обозначила вектор своего развития в сторону западных ценностей - Кремль всеми имеющимися у него силами и методами пытался сохранить влияние на нашу страну. Это подтверждает последующее развитие событий и анализ материалов, отражающих деятельность российских спецслужб. Начнем с того, что, исходя из ситуации, сложившейся после распада Советского Союза, спецслужбы СССР, курировавшие грузинское направление, были реорганизованы, в результате чего был создан единый Центр. Для своевременного реагирования на происходящие в Грузии процессы и оказания на них желаемого воздействия Центр, на основании анализа поступавшей информации, должен был разрабатывать соответствующие агентурно-оперативные мероприятия. В его непосредственное подчинение вошла новая структура, сформированная союзным КГБ в Закавказском военном округе, которая номинально была подотчетна 4-у сектору «ЗАКВО» (куратор - подполковник Цурика). Подразделение имело свои филиалы в Ереване и Баку. Основной задачей данной структуры было осуществление агентурно-оперативной деятельности в Закавказье, в частности - в Грузинской ССР, с учетом новых реалий, что предусматривало проникновение с оперативной целью в законодательные и исполнительные органы, силовые структуры (МВД, госбезопасность, оборона, национальная гвардия), в Союз ветеранов-афганцев, политические партии и общественные движения. Для этого, параллельно с другими мероприятиями, было признано целесообразным:

- Восстановление связей с агентами, которые проживали в Грузии, Азербайджане, Армении и во время прохождения ими воинской службы были «приобретены» особыми отделами в воинских частях, дислоцированных в разных регионах Советского Союза.
- Создание агентурных позиций среди действующих и бывших военнослужащих ЗАКВО и их консервация на случай, когда советские войска покинут территории Грузии, Азербайджана и Армении.

- В агентурно-оперативной деятельности особое внимание следовало уделить разработке механизмов для установления контактов с представителями национального движения, заслуги которых в формировании общественных настроений и создании независимой республики были велики, и часть которых, в силу разных причин, противостояла З. Гамсахурдиа. Акцент делался на оставшихся без должностей лиц - т.н. «обиженных», которые пользовались авторитетом в национальном движении и могли управлять определенными процессами. Допускалась «разработка» тех лиц из окружения З. Гамсахурдиа, которые оказывали противодействие его политике и которые, при соответственной материально-финансовой заинтересованности, могли бы принести пользу в осуществлении планов России.

Особо интенсивной была работа оперативных сотрудников подразделения, направленная на привлечение на свою сторону сотрудников КГБ негрузинской национальности, чего они и достигли в определенной степени. В кратчайшие сроки были укомплектованы новые структурные отделы (разведки, оперативно- технический и др.).

Полностью была укомплектована и приступила к работе информационно-аналитическая группа, оснащенная новейшей для того времени компьютерной техникой. Данная группа анализировала оперативную и открытую (пресса, телевидение) информацию, и регулярно передавала ее в центр. На основании полученной информации Центр планировал соответствующие активные мероприятия, которые должны были способствовать созданию искусственной напряженности политической обставновки в Грузии, углублению существующего противостояния, разжиганию вражды между нациями, компрометации руководства и др.

Как отмечалось выше, это подразделение подчинялось непосредственно Москве и было подотчетно Центру. Кроме того, в его функцию входила координация агентурно-оперативной деятельности в автономиях Грузии (Абхазии, Южной Осетии и Аджарии), а также в бывших закавказских республиках СССР.

Как отмечал «Клуб экспертов» в одной из своих публикаций, национально ориентированное, но неопытное и чрезвычайно самоуверенное, амбициозное руководство Грузии не оценило и не проанализировало должным образом сложившуюся чрезвычайно тяжелую ситуацию и вызвавшие ее причины. Что не менее важно, это касалось и возможностей чрезвычайно опасного правоприемника советского КГБ – российских спецслужб. С помощью своей агентуры они активно воздействовали на происходящие в Грузии процессы. Более того, было допущено много неисправимых ошибок, в результате которых российским спецслужбам легко удалось свергнуть правительство Гамсахурдиа.

Как оказалось позднее, Кремль также не благоволил Э. Шеварднадзе. Но в тот период трудно было сделать ставку на кого-либо иного в качестве альтернативы З. Гамсахурдиа и, по принципу «из двух зол выбирают меньшее», выбор вновь пал на давнего соратника Ельцина. «Национальные» силы, свергнувшие З.Гамсахурдиа, не разрешили Э. Шеварднадзе, пришедшему к власти в результате государственного переворота, вступить в СНГ. Недовольная этим Россия спровоцировала войну в Абхазии и ввергла Грузию в неравную войну, которая шла более года. Да, Россия начала войну и нанесла нам поражение. И пусть никто не питает иллюзий по поводу того, что в тот период у Грузии был хоть малейший шанс победить в этой войне - или хотя бы достойно выйти из нее. Предлагаем читателю краткий экскурс в недавнее прошлое и напомним, как развивались события…

Как известно, состав Верховного совета Абхазии был определен 65 депутатами гна основании двустороннего соглашения. Из них должно было быть 28 депутатов-абхазов, 26 - грузин, и еще 11 представителей других национальностей. Другое дело, насколько справедливой была такая пропорция. Но даже при таком проигрышном варианте можно было найти выход, который состоял в том, что в первом туре мы смогли избрать 26 человек и среди 11 не грузин и не абхазов выбрали бы семерых лиц, лояльно настроенных к грузинам. Факт, что к ситуации, в которой каждый голос в будущем Верховном Совете имел бы решающее значение, грузинская сторона должна была отнестись с большей ответственностью. Сначала мы не смогли выбрать в первом туре и тех 26 человек, в то время как абхазы выбрали всех 28. Затем, правда, из 11 лиц другой национальности 6 человек мы провели по нашей квоте - но, как оказалось, напрасно. Кроме Этери Астэмировой и Ольги Нагарниной, четверо из них - один русский и трое армян - предали нас на первой же сессии и перебрались к абхазам. Что это было - халатность грузинской стороны или предательство? И одно, и другое.

Дело в том, что постепенное усиление сепаратистских настроений среди абхазского населения и разные антигрузинские радикальные проявления во второй половине 80-х годов постепенно создали условия для усиления грузинского национального заряда. В связи с этим национально-освободительное движение в Абхазии в определенной степени испытало трансформацию и переросло в общенародное движение. Естественно, в такой обстановке каждый трезво мыслящий грузин, несмотря на партийную принадлежность и прошлое, начал объединяться под одной идеей. Таким образом, национальные силы, вольно или невольно, попали под влияние местных грузинских партийных или других номенклатурных функционеров. А среди них было много таких, которыми двигала одна цель – понравиться З.Гамсахурдиа, чтобы сохранить или получить желаемую должность. (Один даже в бункер полез вслед за Гамсахурдиа, но поняв, что поражение неизбежно, предал его, сбежал и позже доказывал свою преданность Э.Шеварднадзе). Кроме того, как известно, окружение Гамсахурдиа состояло из противостоящих друг другу групп, которые отдельно друг от друга пытались навязать президенту собственное мнение. В результате решения принимались соответственно тому, какая из групп опережала. Исходя из этого, принимаемые решения часто носили неадекватный, в ряде случаев противоречивый характер. Таковы были и решения по Абхазии...

Это было время, когда пришедшие к власти в Грузии, находящиеся в эйфории национальные силы очень просто подходили к абхазскому вопросу и не считались с нашими советами. Не думали уступать и чрезмерно ангажированные лидеры абхазских сепаратистов, подстрекаемые российскими спецслужбами.

При выборах упомянутых выше 11 лиц из негрузинского и неабхазского населения службу безопасности не только близко не подпустили, а даже не обсудили предложенные нами кандидатуры. Нам даже не представилась возможность изучить - кем были, что из себя представляли отобранные ими люди? А у организаторов всего этого не только не возникло желания взять на себя ответственность, но даже выразить сожаления в связи с полученным результатом, который является не только следствием халатности, но и равноценен предательству. Именно мы, своей бестолковостью, отдали в руки В.Ардзинба большинство, с помощью которого он принимал неприемлемые для грузинской стороны законы.

Ситуация осложнялась еще и тем, что представители грузинской стороны часто не имели единой позиции по отношению к тому или иному вопросу, чем очень хорошо пользовались сепаратисты. Для подтверждения этого достаточно вспомнить ажиотаж, поднятый вокруг назначения председателя Совета министров Абхазии. Как известно, по предварительному соглашению с абхазской стороной премьер-министром должно было быть назначено лицо грузинской национальности и, что самое главное, эту кандидатуру должна была представить грузинская сторона. Кроме того, во избежания какого-либо недоразумения, кандидатуры председателя Верховного совета и премьер-министра должны были рассматриваться в одном пакете. Грузинская сторона не смогла достичь единого мнения по кандидатуре премьер-минстра. Желающих на эту должность появилось очень много, их лоббировали разные группировки из окружения З.Гамсахурдиа. Сроки истекли и, поскольку грузинская сторона не определилась по кандидатуре премьер-министра, она была вынуждена пойти на уступки. В. Ардзинба был избран председателем Верховного совета Абхазии почти единогласно. Борьба за пост премьер-министра продолжилась и не было видно ей конца, что было только на руку Ардзинба. Под конец он нарушил соглашение и заставил парламент избрать премьер-министра.

Не стоит забывать, что он уклонился от открытой конфронтации и назначил премьер-министром не абхаза, а верного себе человека, грузина Зарандиа. Это было показателем того, что пока еще не все потеряно. Хотя так это видится сегодня, а тогда все события воспринимались нами эмоционально и мы допускали ошибку за ошибкой. Вся Грузия находилась в эйфории. Лелеемое годами желание свободы и полученная независимость лишили нас осторожности и мы легко попали в расставленную врагом ловушку.

Выше описывалась чрезвычайно сложную общественно-политическую ситуацию, которая сложилась в Абхазии перед началом военных действий. Обстановку еще более усложняли незаконные решения подчиненного диктату Ардзинба Верховного Совета (абхазское крыло) и его Президиума, которые были направлены, в основном, на то, чтобы вырвать Абхазию из юридического пространства Грузии. Любая попытка правительства Звиада Гамсахурдиа урегулировать ситуацию завершалась безрезультатно.

После свержения Гамсахурдиа активные сторонники экс-президента, изгнанные из Тбилиси, Кутаиси, Зугдиди и других районов Грузии, наводнили Абхазию, в которой и без того было много сторонников первого президента. С другой стороны, среди абхазского и русскоязычного населения вели подрывную деятельность российские спецслужбы. Антигрузинскими настроениями выделялись и подливали масла в огонь абхазская организация «Айдгылара», а также армянская и русская организации «Крунк» и «Славянский дом». Подобно «Айдгылара», они были созданы и управлялись российскими спецслужбами (еще раньше, из-за разжигания сепаратизма среди населения, службой госбезопасности руководство этих организаций было взято на оперативный учет).

В тот же период дома отдыха в Гаграх, Гудауте, Сухуми и других городах Абхазии занимали северокавказские «конфедераты». На Эшерской базе также расположились чеченские боевики. Еще весной 1991 года, по просьбе Ардзинба и при непосредственной поддержке председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, на территорию Гудаутского аэродрома «Бомбора» была переброшена 50-я специальная десантно-штурмовая дивизия генерального штаба министерства обороны России. Расположенные в Сухуми, но пока еще находящиеся в подчинении российского МО дома отдыха «МВО», «ПВО», а также объекты специального назначения «Маяк», «Эшерская лаборатория» и «Туристическая база» были усилены бронетехникой и живой силой - под предлогом необходимости защитных мероприятий в связи с создавшейся в республике особой ситуацией. В составе военного контингента было много офицеров отдела специального назначения ГРУ и ФСБ.

Владислав Ардзинба и его окружение хорошо понимали, что разобщенность грузинского национального движения была в их интересах. Следует отметить, что им удавалось еще более обострять ситуацию в этом направлении. А ситуация к тому времени становилась все более взрывоопасной. Представители правительства Гамсахурдиа почти каждый день устраивали информационные митинги в центре Сухуми. Выступавшие требовали от местных грузинских лидеров не подчиняться Военному совету, что, фактически, еще более обостряло противостояние, и без того уже создавшееся между грузинами и абхазами на предприятиях и учреждениях, и способствовало разделению коллективов по национальному признаку. Естественно, все это играло на руку сепаратистам. Ситуация явно создавала опасность территориальной целостности Грузии и облегчала российским спецслужбам достижение намеченной цели. Попытки Шеварднадзе выступить единым фронтом против необузданных действий сепаратистов не давали желаемого результата, потому что были непреодолимы существующие противоречия. С одной стороны - между ним и сторонниками Гамсахурдиа. А с другой - между теми грузинскими лидерами Абхазии, которые сделали самоцелью борьбу за кресло и не обращали внимания на то, как пользуется Ардзинба внутригрузинским противостоянием и при этом узурпирует всю власть.

Президиум Верховного Совета, полностью подчиненный Ардзинба, признал незаконными формированиями изгнанных из Тбилиси бойцов Национальной гвардии Грузии, которые в большом количестве собрались в Абхазии. Борьбу с грузинскими гвардейцами и их разоружение поручили т.н. внутренним войскам Абхазии, из-за чего противостояние между ними принимало довольно опасные формы. Все это негативно отражалось на криминогенной обстановке. Усилия правоохранителей не давали желаемых результатов. Участились факты грабежа, разбоя, взятия в заложники должностных лиц. Во взрывах, осуществленных бандитскими группировками на железнодорожных перегонах Ачигвара-Гали, Тамыш-Очамчира, Адзюбжа-Тамыш обвинялись сторонники Гамсахурдиа. Кроме того, их же обвиняли в вооруженных нападениях, осуществленных на железнодорожных станциях Гагра, Бзыбь, Гантиади, Гудаута, Эшера, Сухуми, Дранда, Очамчире, Ачигвара, Гали. Разворовывались линии электропередач высокого напряжения. Все это создавало препятствия движению как пассажирских, так и грузовых поездов. Также разворовывались застрявшие на станциях грузовые вагоны.

В этой сложнейшей ситуации режим Ардзинба проявлял полную пассивность. Правда, на разном уровне руководства шло обсуждение создавшейся ситуации, но предпринять действенные шаги в направлении стабилизации ситуации, увы, там не спешили. Принятые решения оставались на бумаге. Укреплялось мнение, что максимальное обострение ситуации играло на руку Ардзинба и его окружению.

В связи с тяжелой ситуацией, создавшейся на железной дороге, по инициативе Информационно-разведывательной службы (бывший комитет госбезопасности Абхазии) был разработан комплексный план защиты абхазского участка железнодорожной магистрали. В его реализации, кроме госбезопасности, должно было принять участие министерство внутренних дел. Координация на местах была поручена районным подразделениям госбезопасности, а общее руководство возлагалось на Информационно-разведывательную службу. В плане, помимо организационных вопросов, были детально представлены все подлежащие охране железнодорожные перегоны, мосты и тоннели. Было подсчитано количество необходимой живой силы и вооружения.

В сложившейся ситуации проведение необходимых мероприятий было возможно лишь на основе единых, согласованных действий. При условии оказания помощи со стороны Тбилиси - в разумных, предусмотренных планом пределах - можно было с небольшими затратами значительно улучшить криминогенную ситуацию на железнодорожном участке Абхазии и прилегающей территории, пресечь на железной дороге разворовывание линий электропередач и грузовых вагонов. Тогдашний руководитель госбезопасности Автандил Иоселиани представил этот план Владиславу Ардзинба, который поручил заместителю председателя Совета министров Абхазии Э. Капба изучить вопрос и совместно с нами принять решение. Капба одобрил план на специальном заседании, на котором присутствовали я (как заместитель Иоселиани, который в это время находился в командировке в Тбилиси) и министр внутренних дел Абхазии генерал Гиви Ломинадзе.

Но плану не суждено было осуществиться, так как наведение порядка вовсе не устраивало Ардзинба. По непонятным причинам, никаких усилий для осуществления этого плана не проявил и Ломинадзе. Остается фактом, что усилия госбезопасности в этом направлении завершились безрезультатно. Несмотря на это, Иоселиани все-таки продолжал предпринимать попытки в данном направлении; он не раз приезжал в Тбилиси, чтобы добиться решения этого важного вопроса, но тщетно. Однажды он даже сказал мне: «Леван, Тбилиси явно не до нас. Если мы сами не займемся Абхазией, все закончится значительно хуже, чем это кто-нибудь может себе представить».

В политических баталиях участвовал и стар, и млад, и никому не было дела до решения такой жизненно важной для страны проблемы, как пресечение криминального беспредела и охрана железнодорожных перевозок. Даже настоятельные требования принять на местах решительные меры по охране железной дороги воспринимались как преждевременные и даже как прихоть.

Позднее вооруженные формирования Тенгиза Китовани вошли в Абхазию именно с целью охраны железной дороги. Этому решению Военного совета в Тбилиси жестко воспротивился Автандил Иоселиани. Сопротивление было обусловлено тем, что он хорошо знал, какие последствия может вызвать ввод в Абхазию грузинских воинских формирований - проникнутых любовью к Родине, но необученных и лишенных какой-либо военной дисциплины. Было очевидно, что имеет место хорошо спланированная провокация против Грузии. Но, исходя из сложившейся ситуации, избежать ее стало невозможным. Несмотря на то, что руководство Грузии имело полное право решать вопрос о передвижении воинских формирований на собственной территории, оно все-таки было обязано просчитать возможные осложнения в Абхазии - тем более, что по представленной нами письменной и устной информации, Ардзинба не намерен был идти на уступки, и передвижение грузинских воинских формирований по территории Абхазии дало бы ему повод для разжигания братоубийственной войны.

Начало трагедии в Абхазии все связывают с августом 1992 года, но уже весной того же года существовали почти все предпосылки, чтобы вооруженное противостояние между грузинами и абхазами приняло необратимый характер. Лучше других это чувствовал тогдашний глава госбезопасности Абхазии Автандил Иоселиани. Чувствовал и принимал непопулярные для того времени решения. Главное, что он - несмотря на давление ангажированных местных грузинских лидеров - сумел сохранить единое ядро службы госбезопасности. Правда, Ардзинба попытался сформировать альтернативную структуру в лице службы государственной охраны, подчиненной вновь созданному Верховному Совету Абхазии, но кроме нескольких ограниченных умом сотрудников, других ценных сотрудников он переманить не смог. Не смог в первую очередь потому, что в тогдашнем Комитете госбезопасности Абхазии никто не смел открыто включиться в политические процессы на стороне той или иной стороны, так как все прекрасно видели, как боролся Иоселиани за то, чтобы избежать кровавого противостояния.

Следует также отметить, нравится это кому-то или нет, следующий факт: несмотря на неоднозначное отношение к нашей службе (что, к сожалению, продолжается и сегодня), все-таки именно мы лучше других контролировали процессы, протекавшие среди разных слоев населения. Но с одной лишь разницей - мы, к сожалению, не обладали рычагами давления. Говорю «к сожалению» потому, что мы были информационной службой - а тот, кто мог реагировать, или не верил нашей информации, или - еще хуже - ему было не до нее. Так было и тогда, когда произошло разделение Абхазского университета. Можно с уверенностью сказать, что именно в тот день был разрушен мост между грузинами и абхазами, так как это было первое, организованное абхазской стороной вооруженное противостояние, к которому абхазы уже были довольно хорошо подготовлены.

Ни одна сторона по сегодняшний день не говорит об истинных причинах трагедии, разыгравшейся в Сухуми 15-16 июля 1989 года - жертвой которой, вместе с другими грузинскими юношами, стал выдающийся лидер национального движения Вова Векуа. Не говорит потому, что в действиях некоторых руководителей как грузинской, так и абхазской части университета личные, меркантильные интересы преобладали над национальными. К сожалению, провокационные призывы грузинских руководителей об отделении были поддержаны значительной частью профессорско-преподавательского и студенческого состава - хотя, несмотря на это, нельзя ни на йоту усомниться в их патриотизме и любви к своему народу. Но в тот период отказ поддержать такого рода призыв воспринимался в грузинском обществе как предательство - поэтому многие зачастую воздерживались высказывать разумное мнение и были вынуждены плыть по течению.

Также отрицательно оценивали мы и разделение министерства внутренних дел уже в условиях существования независимой Грузии. Я прекрасно понимаю, что Ардзинба незаконно, не согласовав с центром, освободил с должности министра Ломинадзе, и так же незаконно назначил на эту должность Анкваба. Но, оглядываясь назад, хорошо видно, что если бы мы проявили предусмотрительность и терпение, и не отделились бы от МВД, то - уверен - было бы нетрудно найти точки соприкосновения с Анквабом для конструктивного сотрудничества.

Ничего хорошего не принесло грузинской стороне и разделение Верховного Совета. Выше отмечалось, как мы на блюдечке преподнесли Ардзинба депутатское большинство, которое позволило ему принять незаконные решения одно за другим. Грузинская депутация не смогла придумать ничего, кроме как разделить парламент – и этот факт тоже сыграл на руку сепаратистам. Я вовсе не хочу сказать, что грузинская депутация не сопротивлялась незаконным решениям. Наоборот - конечно, сопротивлялась, и мы, грузины, гордились, наблюдая за их упорной борьбой. Этот заряд парламентской борьбы передавался населению и обязательно должен был иметь продолжение. Не знаю, кому принадлежит решение о разделении, но, по моему глубокому убеждению, грузинская депутация не должна была отказываться от участия в пленарных заседаниях и покидать зала заседаний. Это следует расценить как отступление на поле боя. Избранники народа не имели права так поступать - они должны были бороться до конца.

Вышеупомянутые вопросы постоянно обсуждались, шел деловой спор, были и ссоры, но в допустимых рамках. Не пытаюсь убедить кого-нибудь в том, что у нас якобы не было проблем с абхазскими и русскими сотрудниками. Наоборот, было довольно трудно оценить процессы, происходящие среди абхазского населения, так как информация абхазских сотрудников необъективно отражала реальную ситуацию. Но, несмотря на это, служба госбезопасности все-таки сохраняла единство. Именно к этому призывал Иоселиани и других руководителей, что, как уже было отмечено, раздражало многих грузинских лидеров.

14 августа 1992 года – один из самых трагических дней в многовековой истории грузино-абхазских отношений. Именно в этот день началась братоубийственная война. Война, которой, наверное, можно было избежать, если бы одна из сторон имела хоть малейшее представление о ее тяжелых, разрушительных последствиях. Правда, Ардзинба почти не оставил нам шанса и делал все, чтобы вывести Абхазию из юридического пространства Грузии. Но и Госсовет допустил не меньшую, равносильную преступлению ошибку, когда решил ввести в Абхазию войска для восстановления порядка на железной дороге. Единственный аргумент грузинской стороны, состоящий в том, что ситуация, сложившаяся в тот период на абхазском участке железной дороги, требовала силовых методов для установления порядка, и именно поэтому в Абхазию были введены военные формирования, выглядел довольно слабо.

Руководство страны было обязано проанализировать возможные осложнения - тем более, что переданная нами письменная или устная оперативная информация свидетельствовала, что Ардзинба искал повод для развязывания братоубийственной войны. Кроме того, не требовалось особых знаний военного дела, чтобы просчитать, что с помощью необученных, собранных из добровольцев в срочном порядке вооруженных формирований достичь намеченной цели невозможно. Тем более, когда большинство их командиров - не говоря уже о рядовых бойцах - не имели никакого представления о цели своей миссии в Абхазии.

Российские спецслужбы преследовали главную цель: грузинская сторона должна была поддаться на провокацию, ее вооруженные формирования надо было заманить в Абхазию (даже было точно подобрано время для передачи Грузии бронетехники, находившейся на вооружении Ахалцихской военной базы). А события, развернувшиеся впоследствии, не требовали от них ни разработки плана, ни особых умственных усилий. Ардзинба не стал медлить и втянул грузинские вооруженные формирования в братоубийственную войну.

За весь последующий период на тему войны в Абхазии написано очень много. В Грузии трудно встретить человека, не имеющего собственного мнения о грузино-абхазском противостоянии и, в частности, о войне. Но степень объективности и беспристрастности этого мнения зависит от того, кто и как подходит к данному вопросу, и насколько глубоко знаком с реальной ситуацией, сложившейся в то время в Грузии и, в частности, в Абхазии. Как это ни удивительно, оценка событий также зависит от политических взглядов, которые человек имел в тот период, и т.д. Но произошедшее настолько покрыто туманом, что у многих все смешалось в голове, и люди не могут понять - чем была вызвана война, или в чем причина нашего поражения?

Складывается впечатление, будто не столь уж и незначительные причины нашего поражения - не в нас самих. Общеизвестно, что в военное время решающее значение придается координированным, организованным действиям, которые строго подчиняются единому военному командованию. А этого грузинским военным формированиям в начальный период войны не то то не хватало, а - можно сказать – этого не было вообще. Они состояли, в основном, из патриотически настроенных добровольцев. Но, к сожалению, среди них было более чем достаточно криминальных элементов, пошедших войну с целью наживы.

После окончания войны прошло более 18-и лет, но по сегодняшний день не изучены и не расследованы на профессиональном уровне причины нашего поражения. А это было необходимо сделать не только, чтобы наказать виновных, но и, в первую очередь, для того, чтобы впредь не повторить подобных ошибок. Вместо этого, исходя из политической реальности, сложившейся в Грузии в послевоенный период, один лишь разговор о допущенных нами ошибках считался дурным тоном. Более того, где это слыхано, чтобы проигравшая в войне сторона раздавала ордена и медали за особые заслуги, проявленные во время военных действий? Тут речь не идет о погибших храбрых юношах, о геройстве которых стало известно позднее, или которых в свое время не удалось наградить в силу определенных причин. В то же время, никто не спорит о том, что необходимо должным образом чтить память и отдавать дань уважения погибшим и покалеченным в этой войне. Мы уверены - все, что делается для них и их семей, это лишь капля в море.

По понятным причинам деятельность структур госбезопасности в войне в Абхазии считается закрытой темой. Что мы делали в тот период, или делали ли вообще что-нибудь – это нигде не отражено, да об этом никто и не спрашивает. «Клуб экспертов» решил частично затронуть те темы, которые, надеемся, вызовут интерес читателей. Позволим себе сказать и о недостатках, из-за которых во время осуществления оперативно-розыскных мероприятий или возникали препятствия, или они доводились не до конца.

Начнем с того, что для Шеварднадзе, пришедшего на волне государственного переворота, было очевидно, что он является заложником сил, свергнувших Гамсахурдиа, и некоторых их лидеров-авантюристов. Именно поэтому многие решения больше принимались, исходя из популизма и желания угодить ангажированному обществу, нежели из требований интересов государства. Одним из таких решений стало изменение названия службы госбезопасности, которая была превращена в информационно-разведывательную службу. Сам по себе данный факт фактически означал, что страна оставалась без спецслужбы. То, что работу бывшего КГБ надо было переориентировать на благо государства, считало правильным даже руководство Звиада Гамсахурдиа, но оно не знало, как это осуществить (да и откуда было знать). Руководство сменилось, но ядро – основной состав оперативных работников - осталось почти неизменным, если считать тех, кто стоял на ярко выраженной антинациональной позиции и, добровольно или под давлением, был вынужден уйти из структуры. А среди действующих сотрудников, конечно же, были офицеры, которых в свое время глубоко внедрил советский КГБ, что и подтвердили развернувшиеся позднее события.

К сожалению, реформа в госбезопасности не пошла дальше этого. Следует также отметить, что непримиримое противостояние, возникшее между правительством Гамсахурдиа и оппозицией, не только способствовало разделению грузинского общества на два враждебных лагеря, но и оказывало определенное влияние на сотрудников госбезопасности, что негативно отражалось на их деятельности. Со своей стороны, ближайшее окружение Гамсахурдиа, оказывая постоянное давление, пыталось использовать госбезопасность и ее возможности в качестве орудия против оппозиции. И когда оно добивалось своего, это очень болезненно отражалось на общественности - особенно если дело касалось материалов оперативного учета. В ожидании люстрации охваченная «агентоманией» значительная часть общества впала в хаос и неопределенность. Ситуацию еще более напрягали спецслужбы России, которые через глубоко внедренных оперативных сотрудников и их агентуры оказывали соответствующее воздействие на ситуацию. (См. статью «Абхазский сепаратизм зародился в лабиринтах КГБ» – части I-II). Естественно, в такой ситуации реформирование органов госбезопасности представлялось невозможным.

Как отмечалось, Госсовет под руководством Шеварднадзе сменил название службы госбезопасности: она была переименована в информационно-разведывательную службу. Но никакие другие реформаторские изменения, кроме нескольких кадровых, проведены не были. В то время как коренная реорганизация госбезопасности имела для молодого независимого государства жизненно важное значение. Трудно сказать, кому вздумалось лишить госбезопасность всех функций, кроме разведывательных, но то, что было заложено в эту идею, тем более осуществление этого в Абхазии, было бы равносильным предательству. Мы можем предположить, что один из лидеров национального движения Ираклий Батиашвили согласился возглавить службу при условии, что КГБ поменяют название и сократят в функциях. Но после того, как он, уже в ранге председателя службы, ознакомился с ее функциями, возможностями и оперативными делами - наверное, убедился, что именно сейчас Грузия нуждается в сильной службе госбезопасности, укомплектованной опытными и верными кадрами.

Поэтому его решение о сохранении функций службе госбезопасности было правильным. Исходя из этого, по решению Автандила Иоселиани, в то время председателя госбезопасности Абхазии, главной задачей нашей структуры (правда, по согласованию с центром) по-прежнему оставалась добыча разведывательной информации. Однако никто не думал отказываться и от старых функций - тем более, как мы отмечали в предыдущей публикации, по распоряжению Ардзинба уже функционировала служба охраны сепаратистского правительства, на базе которой планировалось создание альтернативной службы безопасности, непосредственно подчиненной Ардзинба. Как показал позднее ход войны, внутренние угрозы представляли для страны не меньшую опасность.

Это произошло на Гумистинском фронте. Как-то вечером бойцы одного из грузинских батальонов захватили пленного, который плыл с другого берега реки Гумиста, разделявшей позиции сторон. В штабе выяснили, что пленник был добровольцем с Северного Кавказа, и передали его нашим сотрудникам, откомандированным к батальону. Те, в свою очередь, доставили пленного в службу госбезопасности. Северокавказец находился под сильным воздействием наркотиков. Когда его стало возможно допросить, пленный рассказал, что принял наркотики вместе с товарищами по оружию, после чего решил охладиться в реке. Заплывшего на глубину добровольца подхватило и далеко унесло быстрое течение. По-видимому, он потерял ориентацию, и поэтому оказался на нашем берегу.

Регулярные допросы в течение нескольких дней не принесли результата. Пленный только упрямо повторял, что приехал воевать за братьев-абхазов. Чувствовалось, что Аслан (так звали пленника, фамилию и национальность которого мы, по понятным причинам, опускаем) был пропитан антигрузинской пропагандой, которую Кремль вел среди северокавказских народов еще до войны. Он был уверен, что Абхазия захвачена Грузией, и считал святейшим долгом северокавказцев бороться за освобождение абхазского народа.

Постепенно допросы показали, что мы имеем дело не с обычным добровольцем - любителем приключений или приехавшим ради наживы - а с достаточно образованным, идеологически сформированным и мотивированным человеком. Выяснилось, что он был в близких отношениях с сепаратистами и еще летом 1989 года участвовал в работе т.н. «съезда» представителей республик Северного Кавказа в Сухуми. Как известно, именно на этой встрече было принято решение о создании «Ассамблеи горских народов Кавказа», председателем Координационного совета которой был избран кабардинец Муса Шанибов. На этом же «съезде» столицей несуществующей республики горских народов был объявлен Сухуми, для «освобождения» которого Аслан и приехал в Абхазию вместе с другими северокавказскими добровольцами.

Убедившись, что от Аслана не получить интересной информации о противнике, мы изменили отношение к пленному: сообщили, что отпустим, но некоторое время он останется у нас. В здании госбезопасности Аслану выделили комнату и приставили к нему охранника. Допросы перешли в режим диалога и обмена мнением. Мы снабжали пленного разными историческими и публицистическими материалами, устроили ему встречу с проживавшими в Сухуми абхазами. Особенно большое влияние на Аслана оказала встреча с Лориком Маршания*, которому он был представлен в качестве гостя с Северного Кавказа (эту роль мы заранее согласовали с Асланом).

Господин Маршания подробно рассказал «гостю» о многовековой истории сосуществования грузин и абхазов. Он коснулся сталинского периода, когда права абхазов ущемлялись, но отметил, что это был результат извращенной национальной политики Кремля, а не целенаправленных действий грузин Сталина и Бериа, якобы предпринятых ими только против абхазов. (Следует отметить, что если бы Сталин и Бериа ненавидели абхазов, как это преподносят идеологи сепаратистов, то им не стоило бы труда найти, или же просто придумать причину для их выселения, как это произошло с северокавказскими народами.)

Аслан не мог скрыть удивления, когда Лорик Маршания ознакомил его со статистическими данными и другими материалами. Они говорили о том, что Абхазия была единственной автономной республикой в Советском Союзе, в Конституции которой абхазский язык был признан государственным; что в Абхазии функционировало 75 абхазских и смешанных школ; 28 из 65 депутатов Верховного совета были абхазами, 26 - грузинами, а остальные 11 принадлежали к другим национальностям; из 13 министров восемь были абхазами, как и пять из восьми председателей государственных комитетов.

Наш гость узнал, что в Сухуми функционировали Абхазский государственный университет, Абхазский государственный драматический театр, Краеведческий музей, Литературно-мемориальный музей им. Д. Гулия, Государственный ансамбль песни и танца Абхазии, ансамбли народного танца «Шаратын» и «Эрцаху», Государственный симфонический оркестр, Государственная капелла Абхазии, женский вокально-инструментальный квартет «Гунда», этнографический ансамбль «Нартаа» - обладатель международного приза песни и танца долгожителей «Золотой павлин» и множество других. Передачи абхазского телевидения выходили в эфир только на абхазском языке.

Чем больше проходило времени, тем больше мы убеждались, что избрали верный путь в отношении Аслана. Он постепенно понимал, что был жестоко обманут, и не скрывал возмущения неслыханной неблагодарностью абхазских сепаратистов. Кроме того, сравнивая быт абхазов и северокавказских народов, Аслан с сожалением отмечал, в каком безотрадном положении находится его народ в условиях колониальной политики России. Он даже обещал повлиять на своих соратников, чтобы они изменили свое мнение - обещал постараться убедить как можно больше земляков отказаться от участия в братоубийственной войне.

И, как бы это ни было удивительно, Аслан попросил нас не обменивать его на кого-нибудь из пленных грузин (это было обычной практикой в аналогичных ситуациях), чтобы его пребывание у нас осталось в тайне и после возвращения он мог действовать свободно. Мы согласились, условились, как поддерживать связь, и через Тбилиси отправили Аслана домой. Впоследствии встречи с ним проходили с определенной периодичностью в Тбилиси. Аслан передавал нам чрезвычайно важную информацию о планах и замыслах сепаратистов.

Нашему бывшему пленнику нетрудно было попасть на территорию, контролируемую противником, в том числе - на линию фронта. Кроме того, его участие в разных встречах, организованных сепаратистами, подтвердило близкие отношения Аслана как с отдельными абхазскими лидерами, особенно с Владиславом Ардзинба, так и с влиятельными фигурами на Северном Кавказе.

Во время одной из встреч в Тбилиси Аслан сообщил, что его близкий родственник вместе с несколькими северокавказцами приглашен людьми из ближайшего окружения Звиада Гамсахурдиа на тайную встречу в Грозном. Там т.н. «конфедератов» попросили повлиять на Ардзинба и каким-нибудь образом добиться прекращения братоубийственной войны. Параллельно обсуждался вопрос об оказании помощи вооруженному формированию Лоти Кобалия в Зугдиди, который собирался устроить в Западной Грузии вооруженный мятеж против «хунты».

На этой же встрече близким Аслана стало известно, что в боевых действиях в Самегрело примут участие некоторые грузинские отряды, которые в нужное время снимутся с позиций на фронтах в Абхазии и присоединятся к группировке Кобалия.

Обещания «конфедератов» о прекращении войны Аслан с самого начала считал несерьезными. Что и подтвердилось позднее, когда, выполняя нашу просьбу, он смог узнать от одного из лидеров абхазских сепаратистов, что те не только не намерены прекращать боевые действия, а напротив – будут сражаться до полной победы. Достигнуть которой им было бы в определенной степени легче, если бы Лоти Кобалия начал военные действия в Самегрело.

В результате проведения соответствующих оперативных и оперативно-технических мероприятий сведения Аслана подтвердли и другие источники. Позже события июля-августа-сентября 1993 года поставили точку в этом вопросе, окончательно обнажив действия Кобалиа.

Действия радикального крыла сторонников Звиада Гамсахурдиа, особенно - Лоти Кобалия, осуществляемые на протяжении всей войны, и побудили нас рассказать о северокавказском добровольце Аслане. Поняв, что обманут, он без всякого принуждения диаметрально изменил свою позицию. Трудно поверить, что Кобалиа и его соратники, разум которых затуманила ненависть к Эдуарду Шеварднадзе, не осознавали, на чью мельницу они льют воду, когда перекрывали движение на центральной автомагистрали и железной дороге, полностью блокировав тыл грузинским силам в Абхазии. Фактическое открытие второго фронта - пусть даже под предлогом восстановления законной власти Гамсахурдиа - в то время, когда решалась судьба Родины и следовало всем вместе сражаться за целостность государства – является только и только антинациональным актом. Далее мы расскажм о нескольких фактах, на основании которых читатель сам сможет убедиться в верности наших оценок в адрес Лоти Кобалия.

Продолжение следует

Леван Кикнадзе - генерал-майор органов безопасности. Родился в 1946 году. До войны в Абхазии и в период боевых действий 1992-1993 годов был заместителем председателя службы госбезопасности Абхазской автономной республики. После войны продолжил работу в Тбилиси. Был заместителем председателя департамента разведки Грузии, затем – министром госбезопасности Абхазской АР. В 2009 году, вместе с другими ветеранами органов безопасности, основал общественную организацию «Клуб экспертов», которая занимается грузино-абхазской и грузино-осетинской проблематикой.

Оригинал публикации: http://www.expertclub.ge/portal/cnid__2223/alias__Expertclub/lang__ru/tabid__2546/default.aspx